Подтверждения пребывания Александра в Сибири
Хроники, летописи
В.Н. Татищев, ссылаясь на Иоакимову летопись, писал, что «во времена Александра Македонского княжили у словен 3 князя: первый Великосан, второй –Асан, третий Авенхасан. И послал Александр Македонский к князьям словенским грамоту, желая владеть словенским народом» [30, С.178]. Обычно историки даже не комментируют это сообщение, полагая Иоакимову летопись выдумкой Татищева. Однако в свете новой интерпретации Восточного похода Александра, неслучайным представляется совпадение в звучании славянских имен у Иоакима и у античных авторов. У Арриана и Курция Руфа упоминается «индийский» народ ассакенов и царь этого народа Ассакен. Столица этого царства называлась Массака (Массага). Корень «ассан» в этих словах, очень может статься, неслучайно совпадает с топонимом Асино и с осиновой зоной южносибирской лесостепи. Ниже будет показано, что Александр, скорее всего, доходил до Чулыма и района современного Асино.
И.В. Щеглов в «Хронологическом перечне важнейших данных из истории Сибири», изданном в Сургуте в 1993 году, приводит сообщение о походе новгородцев под предводительством Улеба к железным воротам в 1032 году. Поход окончился неудачно, так как они были побеждены юграми, «и вспять мало их возвратишася, но многи там погибоша» [248]. Югра традиционно располагалась за Камнем. Отсюда следует, что новгородцы почти через полтора тысячелетия помнили о приходе Александра на север Сибири и, более того, организовывали экспедиции к воротам в стене, воздвигнутой им.
В Несторовой летописи под 1096 годом содержится известный рассказ новгородца Гюряты Роговича: «Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне Гюрята Рогович новгородец, говоря так: «Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую, Югра же – это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север». Я же сказал Гюряте: «Это люди, заключенные <в горах> Александром, царем Македонским», как говорит о них Мефодий Патарский: «Александр, царь Македонский, дошел в восточные страны до моря, до так называемого Солнечного места, и увидел там людей нечистых из племени Иафета, и нечистоту их видел: ели они скверну всякую, комаров и мух, кошек, змей, и мертвецов не погребали, но поедали их, и женские выкидыши, и скотов всяких нечистых. Увидев это Александр убоялся, как бы не размножились они и не осквернили землю, и загнал их в северные страны в горы высокие; и по Божию повелению окружили их горы великие, только не сошлись горы на 12 локтей, и тут воздвиглись ворота медные и помазались сунклитом; и если кто захочет их взять, не сможет, ни огнем не сможет сжечь, ибо свойство сунклита таково: ни огонь его не может спалить, ни железо его не берет. В последние же дни выйдут 8 колен из пустыни Етривской, выйдут и эти скверные народы, что живут в горах северных по велению Божию»».
Человек, записавший и прокомментировавший рассказ Гюряты Роговича, - ни кто иной, как Владимир Мономах. Его «Поучение» включено в Лаврентьевскую летопись и, в свою очередь, включает цитируемый рассказ. Получается следующее: сам Великий князь киевский Владимир Мономах в своем «Поучении» поучает новгородца Гюряту Роговича в том, что Александр Македонский посещал Югру и берега Северного Ледовитого океана.
Почему же мы не обращаем на слова Мономаха никакого внимания? Только ли потому, что заморские историки считали по-другому? И почему мы немцам и грекам верим больше, чем своим князьям? Я очень долго не мог найти ответа на эти вопросы, пока не прочитал Энгельса. Раньше-то некоторые из блистательных высказываний Энгельса о славянских народах, обреченных на уничтожение, скрывались от нас. Энгельс же считал,что «примитивные славяне, ничего не давшие мировой культуре, будут поглощены передовой цивилизованной германской расой». Всякие же попытки возродить славянство, исходящие из азиатской России, являются «ненаучными» и «антиисторическими».
Польская «Великая хроника» краковского епископа Викентия Кадлубека равно как «Чешская хроника» (1348 год), утверждают о связях славян с Александром Македонским.
Причём в польской «Великой хронике» говорится о том, что некий мастер златотканого дела хитростью принудил Александра Македонского покинуть их землю, за что поляки дали этому хитровану имя Лёшека и избрали королем. Я не знаю, когда поляки начали избирать королей и где жили предки поляков в эпоху Александра Великого, скорее всего они заселяли Восточную Европу вместе с основным славянским миграционным потоком. В таком случае польская прародина могла располагаться в Сибири.
Лев Прозоров в книге «Времена русских богатырей» обращает внимание на чрезвычайное сходство содержания древнерусской былины о победе Алеши Поповича над Тугарином Змеевичем с вышеприведенным эпизодом из польской Хроники. Сходны имена героев, причём и фонетически и семантически; один из них волхв-скоморох, другой переодевается скоморохом; оба побеждают врага хитростью; у обоих враги – сыновья змея; оба врага гибнут вследствие попытки взлететь на небо. «Нужны сильные аргументы, чтобы при таких сходствах отрицать исконность тождества» - заключает Прозоров. Нам же остаётся предполагать, что под именем Тугарина Змеевича в наших былинах скрывался сам Александр Македонский. Коли так, глубина былинного проникновения в славянскую древность потрясает воображение. А впрочем, она потрясает и без Тугарина, достаточно «Великой польской хроники».
Арабский путешественник Ал-Гарнати в книге «Подарок умам...» писал: «Говорят, через Булгар шёл Зу-л-Карнайн (Александр) на йаджудж и маджудж (на гогов и магогов». Рашид-ад –Дин писал о том, что монгольское войско, возвращаясь с Запада на Восток, посещало Железные ворота. В IV в. на карте «Путь Александра», изготовленной для римского императора Констанция, его путь обозначен в страну Мрака. Наконец, в IX в. Железные ворота посещал посланец арабского калифа Салам ат-Тарджуман. Шёл он к воротам от столицы царя хазар на Волге два месяца. Ворота он застал целыми и гарнизон, их охранявший, дееспособным.
Секретарь египетского султана ан-Насира Калавуна по имени Ал-Омари, уроженец Дамаска, в XIV веке в книге «Пути взоров по государствам крупных центров» писал: «В землях Сибирских и Чулыманских сильная стужа; снег не покидает ее в продолжение шести месяцев. Он не перестает падать на их горы, дома и земли. Вследствие этого у них очень мало скота. Приезжает к ним мало людей, а пищи у них мало…Купцы наших стран не забираются дальше Булгара; купцы Булгарские ездят до Чулымана, а купцы Чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади них уже нет поселений, кроме большой башни, построенной Искендером на образец высокого маяка; позади нее нет пути, а находятся только мраки…пустыни и горы, которых не покидают снег и мороз; над ними не всходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие животные; они тянутся вплоть до Черного моря; там беспрерывно бывает дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце…» [124].
Этот текст требует комментария. Сам ал-Омари в Сибири не был. Он воспользовался сведениями купца Бадр-эд-дина ал-Хасана ал-Руми. Последний, судя по всему, в Сибири бывал, возможно, посещал и «маяк», построенный Александром. Им хорошо описана полярная пустыня и темнота полярной ночи. Для локализации Чулыманских земель важно то, что они «прикасаются пределов Хатайских земель» [124]. Как мы уже знаем, на средневековых западноевропейских картах Меркатора, Гондиуса, Сансона, Герберштейна и других авторов, земля Хатай (Катай) показана на Алтае в верховьях Оби. Здесь же на правом берегу Оби стоит город Камбалык, столица Катая. Стало быть, можно уверенно предполагать, что Чулыманские земли – это берега Чулыма, а «маяк» Александра построен севернее, в горах Путорана, либо Таймырских горах. Надо ли говорить, что под Черным морем ал-Омари подразумевал не нынешнее Черное море, а море, принадлежащее Северному Ледовитому океану, скорее всего, Карское.
Вот отрывок из вышеупомянутой «Чешской хроники» 1541 года: «Мы, Александр, Филиппа, короля Македонского, в правлении славный, зачинатель Греческой империи, сын великого Юпитера, через Нектанаба предзнаменованный, верующий в брахманов и деревья, Солнце и Луну, покоритель Персидских и Мидийских королевств, повелитель мира от восхода и до захода Солнца, от Юга до Севера, просвещенному роду славянскому и их языку от нас и от имени будущих наших преемников, которые после нас будут править миром, любовь, мир, а также приветствие. За то, что вы всегда находились при нас, правдивыми, верными и храбрыми нашими боевыми и неизменными союзниками были, даем вам свободно и на вечные времена все земли мира от полуночи до полуденных земель Итальянских, дабы здесь никто не смел жить, ни поселяться, ни оседать кроме вас. А если кто-нибудь был здесь обнаружен живущим, то будет вашим слугой, и его потомки будут слугами ваших потомков. Дано в новом городе, нами основанной Александрии, что основана на великой реке по названию Нил. Лета 12 нашего королевствования с соизволения великих богов Юпитера Марса и Плутона и великой богини Минервы. Свидетелями этого являются наш государственный рыцарь Локотека и другие 11 князей, которые, если мы умрем без потомства, остаются наследниками всего мира» [34].
Разумеется, упоминание в этом тексте славян вместо скифов, римских богов вместо македонских, итальянских земель (Итальянское государство складывалось куда как позже IV в. до н.э.) и государственных рыцарей свидетельствует, что текст чешской грамоты писался в Средневековье. Однако упоминание Нила говорит о том, что у переписчика грамоты имелся перед глазами некий гораздо более древний текст. В XIV-XVI вв. просвещенные люди Европы, а писавшие Хроники несомненно относились к таковым, уверенно знали, что Нил расположен в Африке, и русы к нему не имели никакого отношения. По-другому говоря, вставлять Нил в эту Грамоту в XVI в. было совершенно неразумно. А вот Александр и его сподвижники считали, что Нил расположен в верховьях Инда, более того, ассоциировали с верховьями Нила реки Акесин и Гидасп, то есть те места, где он воевал с русами, называя их индами.
Географические карты
В известном географическом атласе Сибири Семена Ремезова «Чертежная книга» (1701 г.), на карте, изображающей территорию приустьевой части Амура, имеется надпись: «До сего места царь Александр Македонский доходил, и оружие спрятал, и колокол с людьми оставил» (Рис.82). К этой карте можно было бы отнестись как к курьезу, если бы не следующие соображения. Александр, как известно, стремился на Восток, а двигался на север. Такова была особенность географического восприятия того времени. И реки, текущие на север, считались текущими на восток. По-видимому, Семен Ремезов, составляя географический атлас Сибири и знакомясь при этом с самыми разнообразными материалами, получил сообщение о том, что Александр, сплавляясь по реке, текущей на восток, достиг устья этой реки, где спрятал оружие и оставил колокол с людьми. Ремезов решил, что эта текущая на восток и впадающая в океан река – Амур. Что и изобразил на своей карте. На самом деле Александр сплавлялся по Оби, текущей в страну мрака, то есть на север, и достиг ее устья, а затем прошёл на восток до гор Путорана. Здесь и надо искать следы Александра и его изукрашенное оружие.
Разумеется, вполне оправданным будет сомнение в правомочности подобного объянения: где Амур, а где Енисей?! Но вот у В.Н. Дёмина в книге «Русь нордическая» встречается следующее утверждение: «На тунгусо-манчжурских языках Амур зовётся Мангу». Топоним Мангу обнаруживается у Рашид ад-Дина, территориально он приурочен к низовьям Енисея. «Эта река течёт в одну область, по соседству с которой находится море. Повсюду там серебро. Имена этой области : Алафхин, Адутан, Мангу и Балаурнан». По-видимому, тунгусы доложили Ремезову, что Македонский доходил до устья Амура, подразумевая при этом Мангу, а Ремезов поместил свою надпись в устье настоящего Амура. Сохранившиеся до современности ненецкие легенды помещают огромное количество закопанного оружия в приустьевой местности Енисея.
Возникает вопрос, а почему это Александру вдруг взбрендило прятать оружие? Вообще, «прятать оружие» со стороны завоевателя выглядит как-то неубедительно. С величайшим трудом добраться до края земли и закопать здесь оружие - это и была сверхзадача Восточного похода? Совсем другое дело, если закапывание оружия было символическим и означало конец войны, тем более, если было оно не вполне добровольным, а скорее принудительным.
В 1378 году Авраам Крескес изобразил на карте, получившей название Каталонской, «стену Гога и Магога». Она расположена на северо-востоке Азии возле «моря-океана». Здесь же размещал «преграду» яджуджа и маджуджа арабский писатель Абу-л-Фида (1321 г.) [124].
Саллам у стены, построенной Александром
Нельзя сказать, что стену Александра никто никогда не видел. В VIII в. путешествие к стене, построенной Александром против гогов и магогов, которых на Востоке называли яджуджами и маджуджами, осуществил арабский путешественник Саллам ат-Тарджуман. Его письменый отчет калифу о путешествии включил в свою «Книгу путей и стран» (не позднее 885 г.) Ибн Хордадбех – средневековый арабский географ [81]. Поводом для организации экспедиции послужило сновидение, в котором злобные яджуджи и маджуджи разрушили стену Искендера и вырвались на оперативный простор. Согласно восточной легендарной традиции, сие событие означало наступление конца света. И поскольку сновидцем оказался арабский калиф ал-Васик, сей сон не остался без последствий. Слово Ибн Хордадбеху: «Рассказал мне Саллам ат-Тарджуман: [Халиф] ал-Васик биллах, после того как увидел во сне, что стена, воздвигнутая Зул-Карнайном между нами и йаджудж и маджудж разрушена, стал искать кого-либо, кто поехал бы на место и собрал сведения об этом. Аншас сказал [халифу]: «Нет здесь кого-либо пригодного для этого путешествия, кроме Саллама ат-Тарджумана. Он говорит на тридцати языках».
Сказал [Саллам]: «Вызвал меня ал-Васик и сказал: «Я хочу, чтобы ты отправился к этой стене, увидел ее воочию и доставил мне сведения о ней». Ал-Васик собрал для меня человек 50, молодых и сильных, дал мне 5000 динаров, а также выплатил мне 10000 дирхемов как «цену крови». Он приказал наградить каждого из пятидесяти человек тысячью дирхемами и жалованьем на год. Он также приказал изготовить для людей войлочные шапки, покрытые кожей, а также изготовить для них накидки из меха и деревянные стремена. Он дал мне двести мулов для перевозки провианта и воды. Мы покинули Сурра ман ра, а с письмом от ал-Васика би-аллаха к Исхаку ибн Исмаилу, правителю (сахиб) Арминийи, находящемуся в Тифлисе, чтобы он нас принял. Исхак написал о нас владетелю ас-Сарира, а владетель ас-Сарира написал о нас владыке (малику) Аллана, владыка Аллана написал о нас Филан-шаху, тот написал о нас Тархану – владыке Хазар. Мы остановились у владыки хазар на одни сутки, чтобы он отправил с нами пять проводников. Мы шли от них 26 дней и достигли черной земли с неприятным запахом. Прежде чем вступить на эту [землю], мы запаслись уксусом и нюхали его, чтобы отбить скверный запах и шли [так] 10 дней. Затем мы пришли к городам, [лежавшим] в развалинах, и шли по эти местам еще 20 дней (В примечаниях издателя Ибн Хордадбеха де Гуе со ссылкой на ал-Идриси говорится «в течение месяца»). Мы спросили о причине такого состояния городов, и нас оповестили, что это города, в которые [когда-то] проникли йаджудж и маджудж и разрушили их. Затем мы достигли (у ал-Идриси - за 6 дней) крепостей, [построенных] рядом с горой, по ущельям которой проходила стена. В этих крепостях [живет] народ, говорящий по-арабски и персидски (ал-Идриси называет этот народ адкиш или эдкеш). Они спросили нас, откуда мы явились. Мы сообщили им, что являемся посланцами эмира верующих. Они подошли, были поражены и спросили: «Эмир верующих?». Мы сказали: «да». Тогда они спросили: «Стар он или молод?» Мы говорим: «Молод». Они снова очень удивились и спросили: «Где он проживает?» Мы говорим: «В Ираке, в городе, называемом Сурра ман ра,а». Они сказали: «Мы об этом никогда не слышали». (У ал-Идриси добавлено: «Мы спросили их, откуда к ним проник ислам и кто их научил этому. Они сказали: «Много лет тому назад к нам пришел человек на каком-то длинном животном с горбом и длинными передними и задними ногами. Он остановился здесь и обучил нас словам (калам) и его смыслу. Затем он научил нас законам ислама и мы приняли их. Он научил нас также Корану и его смыслу; мы выучили его и сохранили в памяти». Саллам сказал: «Затем мы вышли на своих лошадях и [поехали] к стене».
[Расстояние] между каждой из этих крепостей от одного до двух фарсахов, меньше или больше…Затем мы достигли города, называемого Ика. Он занимает площадь, равную [квадрату] со стороной 10 ф. [Город] имеет железные ворота, вокруг него имеются пашни, а в городе есть мельницы. Это тот самый город, где поселился Зу-л-Карнайн со своим войском. Между [городом] и стеной расстояние в три дня пути (У Идриси – два фарсаха). [На всем протяжении пути от города] до стены, которую достигаешь на третий день, расположены крепости и селения. [Эта стена наподобие] горы округлой формы. Говорят, что йаджудж и маджудж обитают здесь. Их два вида (синфани). Говорят, [также], что йаджуджи ростом выше маджуджей – с разницей от одного до полутора локтя, меньше или больше этого.
Затем мы достигли высокой горы, на которой возвышались крепость и стена, построенная Зу-л-Карнайном. Там между двумя горами есть ущелье, ширина которого 200 локтей. Оно является дорогой, через которую вышли и рассеялись по земле [йаджуджи и маджуджи]. Фундамент стены заложили на глубине тридцать локтей с помощью железа и меди и [возводили ее] таким образом, пока не достигли земной поверхности. Затем поставили две опоры с обеих сторон ущелья. Ширина каждой опоры – двадцать пять локтей, высота – пятьдесят локтей. Вся эта постройка состоит из железных плит, покрытых медью. [Размер] одной такой плиты полтора локтя. Толщина плиты четыре пальца. Между этими двумя подпорками расположена железная притолока (дарванд) длиною сто двадцать локтей, толщиною десять локтей и шириною пять локтей; установлена на обеих опорах. Над притолокой – здание из тех же железных плит, покрытых медью, что возвышаются до вершины горы, высота которой – насколько охватывает взгляд. Это здание возвышается над притолокой примерно на шестьдесят локтей. Над [зданием] – железные террасы. По краям каждой террасы два рога, которые загибаются друг на друга. Длина каждой террасы пять локтей, а ширина четыре локтя. Над притолокой тридцать семь террас. Железные ворота имеют две прикрепленные [к ним] створки. Ширина каждой створки пятьдесят локтей, высота семьдесят пять локтей, толщина пять локтей. Обе стойки при вращении соразмерны с притолокой. [Это сооружение так построено], что ветер не может проникнуть ни через ворота, ни со стороны гор, оно будто сотворено самой природой. На воротах запор (кифл) длиной в семь локтей, а в обхвате – один ба,а. Его не смогут обхватить два человека, и он отстоит от земли на двадцать пять локтей. Пятью локтями выше запора висит задвижка (галак) – длиннее, чем сам запор. Каждая из двух [замочных] задвижек - по два локтя. Торчащий в замке ключ имеет длину в полтора локтя. [Этот ключ] имеет двенадцать зубцов, каждый из зубцов как пест ступки. Обхват ключа четыре пяди; он прикреплен к цепи, припаянной к двери. Длина цепи восемь локтей, она имеет четыре пяди в обхвате. Кольцо, прикрепляющее цепь к двери, подобно кольцу катапульты. Порог двери, не считая частей, оставшихся под двумя косяками, имеет ширину десять локтей и длину сто локтей. Выступающая часть [двери] равна пяти локтям.
Все [размеры] «зира» исчисляются [мерой длины], называемой «зира,-ас-сауда».
Около ворот есть две крепости, каждая площадью двести кв. локтей. У ворот этих двух крепостей растут два дерева. Между двумя крепостями есть пресный источник. В одной из крепостей [сохраняются] орудия, служившие для постройки стены, в том числе железные котлы и железные ковши. На каждом треножнике (дикдан) размещено четыре котла, подобные котлам для [варки] мыла. Там находятся остатки железных кирпичей [из которых была сооружена стена]. Из-за ржавчины они прилипли один к другому. Комендант (раис) этих крепостей каждый понедельник и четверг отправляется верхом [к железным воротам]. Они [раисы] эти ворота получают по наследству, подобно тому, как халифы наследуют халифат. Он верхом является [к воротам] вместе с тремя сопровождающими, на шее у каждого из них [висит] пест. К воротам [приставлена] лестница. Он взбирается на самую высокую ступень и ударяет о запор один раз на рассвете, и слышится им звук наподобие [гула] потревоженного пчелиного улья, затем [звуки] приглушаются. К полудню ударяют [по запору] еще раз. [Раис] прикладывает ухо к воротам: второй звук оказывается сильнее, чем первый. Затем [звуки опять] приглушаются. Когда наступает послеполуденное время, ударяют еще раз. Появляется тот же шум. Он остается здесь до захода солнца и только после этого уходит. Цель удара о запор в том, чтобы он (раис) услышал, есть ли кто за воротами, а [если есть], то чтобы знали, что охрана здесь. И чтоб [люди в крепости также] знали, что те не предпримут против ворот никаких действий.
Неподалеку от этой местности находится большая крепость размером 10 ф на 10, [т.е] площадь ее 100 кв. ф.
Сказал Саллам: «И я спросил одного из присутствующих жителей крепости: «Имеют ли эти ворота какой-либо недостаток?» Они ответили: «Никакого, кроме этой трещины. Трещина эта проходит по ширине, словно тонкая нитка». Я спросил: Вы [хоть] немного опасаетесь за ворота?» Они ответили: «Нет! Эти ворота толщиною в пять локтей в локтях ал-Искандара, один локоть ал-Искандара равен полутора локтям ас-сауда (прим. Перводчика. Локоть ас-сауда, т.н. черный локоть, равен 54,04 см, отсюда локоть ал-Искандара – 81.06 смм).
Сказал [Саллам]: «Я подошел [к воротам], извлек из своей обуви нож, стал скоблить место трещины и вытащил оттуда кусок размером в половину дирхема, завязал его в платок, чтобы показать Васику би-ллаху. На правой створке ворот – сверху – на древнем языке (ал-лисан ал-аввал) железными [буквами] написано: «А когда придет обещание Господа моего, он сделает это порошком; обещание Господа моего бывает истиной».
Мы осмотрели сооружение, которое большей частью состояло из полос: один ряд желтый – из латуни, другой черный – из железа. На горе вырыто специальное место для литья ворот, место для котла, в котором перемешивают медь, и место, где варят олово и медь. Эти котлы из желтой меди. Каждый котел имеет три ручки. Там есть цепи и крюки, при помощи которых медь поднимали на стену. Мы спросили тех, кто был там: «Видели ли Вы хоть одного из этих йаджуджей и маджуджей?» Они припомнили, что видели один раз некоторое их количество на горе. [Тогда] подул страшный ветер и бросил [йаджуджей и маджуджей] в их сторону. Рост их на глаз – пядь с половиной (у Идриси две пяди с половиной). Гора с наружной стороны не имеет ни плоскогорья, ни склона, и нет на ней ни травы, ни дерева и ничего другого. Это гора высокая, стоит [вся] гладкая и белая.
Когда мы уходили, проводники повели нас в нахийа Хурасан. [Тамошний] владыка именуется ал-Луб (у ал-Идриси добавлено: «Сказал Саллам, я записал все что видел, затем взял [заметки] с собою и мы отправились вместе с проводниками и жителями этих крепостей, которые направили нас в сторону Хорасана. Мы пошли из этих крепостей к городу Л-х-ман, к городу Г-р-йан, к городу Б-р-саджан, Т-ран, Самарканд). Затем мы выехали из этой местности и достигли земель, владыку которых зовут Табануйан. Он собиратель хараджа (сахиб ал-харадж). Мы находились у них [несколько] дней, затем отправились из этого места и шли до тех пор, пока на восьмой месяц не достигли Самарканда. [Затем] мы прибыли в Исбишаб (Исфиджаб), пересекли реку Балх, затем прошли через Шарусану (Усрушану), Бухару, Термез и, наконец, достигли Нисабура. [За время путешествия] погибли многие из людей, которые были с нами. На пути туда заболели двадцать два человека. Умерших мы похоронили в своей одежде, а заболевших оставляли в каком-либо селении. На обратном пути погибло четырнадцать человек. И когда мы прибыли в Нисабур, нас осталось всего четырнадцать человек. Владетели крепостей снабдили нас тем, в чем мы нуждались. Затем мы пошли к Абдаллаху ибн Тахиру. Он наградил меня восемью тысячами дирхемов. Он определил каждому всаднику по пять дирхемов а каждому пешеходу – по три дирхема в день до самого Рея. Из мулов, которых мы взяли с собой, остались невредимыми только 23. Наконец, мы прибыли в Сурра ман ра,а, и я пришел к ал-Васику, сообщил ему всю историю и показал кусок железа, который я выскоблил с ворот. Он воздал хвалу аллаху, велел принести воздаяние и раздал его и одарил людей, выдав каждому по 1000 динаров. Наш путь до стены занял 16 месяцев, а обратный – 12 месяцев и (несколько) дней.
Рассказал мне Саллам ат-Тарджуман эту историю в общем, затем продиктовал ее мне из послания, которое было написано для ал-Васика би-аллаха» [81, С.44-45].
Отношение историков к путешествию Саллама ат-Тарджумана, мягко говоря, неоднозначное. Многие считали рассказ об этом путешествии чистой выдумкой. Те же, кто признавали его в качестве отчета о реальном событии, сильно расходились во мнении относительно локализации этого сооружения. Х. Френ, Ж. Рено, К. Риттер, К.Миллер, Н. Пантусов считали, что Саллам доходил до Алтая. Де Гуе и Рихард Хенниг придерживались гипотезы, что посещенная Салламом стена является частью Великой Китайской стены [81].
Примечательно, что в рассказе ат-Тарджумана много подробностей в описании ворот и ландшафтной обстановки, в которую они были вписаны. Вряд ли эти подробности выдуманы. Особенно это касается описания гор, в которых стояли ворота. Во-первых, горы округлой формы, гладкие и белые, (видимо, заснеженные), причем на них нет ни травы, ни деревьев; во-вторых, горы высокие, насколько охватывает взгляд; в-третьих, они прорезаны узкими каньонами, подчас всего лишь стометровой ширины. Такое экзотическое сочетание признаков не характерно ни для Кавказа, ни для Южного Урала, ни для Алтая. Попросту говоря, Саллам не мог такого увидеть нигде, кроме как в горах Путорана.
Но ключевым в локализации Железных ворот может оказаться сопоставление рассказа Саллама с данными Рашид-ад-Дина. По сведениям последнего, в областях по верхнему и среднему течению Енисея располагалось много городов и селений. Наиболее северный из принадлежавших енисейским киргизам городов находился в устье правого притока Енисея Айкары-мурен. Город назывался Кикас. Л.Р. Кызласов считал, что Кикас стоял в устье Ангары (Рис. 83). Чрезвычайное созвучие Кикаса с Икой, принуждает видеть их идентичность, а поскольку Александр строил стену с воротами в стране Мрака, можно предполагать, что этот город стоял в устье Нижней Тунгуски, поскольку от устья этой реки до Полярного круга не более сотни километров. Можно предполагать, что город имел двойное название: Александрия Дальняя (отсюда эдкеш) и Никея (отсюда Ика).
