Часть вторая
В 1933 году немецкий инженер В. фон Верн запатентовал свой вариант подземной лодки. Изобретение было засекречено и отправлено в архив. В 1940 году проект Верна попался на глаза графу Клаусу фон Штауфенбергу, который проинформировал о нём руководство вермахта. В это время Германия готовилась ко вторжению в Великобританию (Операция «Морской лев»), и двигающиеся под Ла-Маншем подземные лодки как нельзя кстати подошли бы для диверсионных операций. Фон Верну были выделены средства на реализацию его проекта. Подземная лодка Верна должна была нести пять человек, боезаряд в 300 кг и передвигаться под землёй со скоростью 7 км/ч. Однако проект застопорился на стадии чертежей и лабораторных экспериментов, а шеф люфтваффе Герман Геринг убедил Гитлера в бесперспективности подземной лодки; Германия сделала ставку на воздушную войну, а проект фон Верна был закрыт.
После Второй мировой войны проекты немецких подземных лодок попали в руки советских специалистов, что дало толчок дальнейшим разработкам. Министр госбезопасности СССР Абакумов потребовал от Академии наук СССР создать группу ученых для изучения возможности проектирования подземной лодки. По некоторым сведениям, к разработке проекта был подключен академик А. Д. Сахаров. Проблемой снабжения подземной лодки энергией занялся ленинградский профессор Г. И. Бабат, который предложил использовать для этой цели сверхвысокочастотное излучение. Профессор Г. Н. Покровский и академик А. Д. Сахаров разрабатывали более эффективные и быстрые способы передвижения в горных породах. Г. И. Покровский провел расчеты и доказал теоретическую возможность кавитации в горных породах. По его мнению, пузырьки газа или пара способны эффективно разрушать горные породы. По мнению академика А. Д. Сахарова, при определённых условиях подземная лодка будет двигаться в облаке раскаленных частиц, что даст скорость передвижения в десятки, а то и сотни километров в час. Пригодились и более ранние разработки Требелева.
Проектом подземной лодки заинтересовался Хрущёв, которому понравилась идея достать империалистов из-под земли.

Первое испытание было успешным: подземная лодка прошла сквозь гору со скоростью пешехода. Во время второго испытания подземная лодка по неизвестным причинам взорвалась и вместе с экипажем осталась в толще горных пород. «Боевой крот» был оснащён ядерным двигателем и имел следующие параметры: скорость 7 км/ч, длина 35 м, экипаж 5 чел., десант 15 чел. и 1 тонна взрывчатки. Кроме уничтожения подземных бункеров и ракетных шахт противника, задачей подземной лодки ставилось скрытое проникновение под территорию Калифорнии и закладка ядерных зарядов под стратегические объекты. Предполагалось, что действия «Боевого крота» будут приняты за результаты землетрясения. Согласно публикациям в газете «Тагилка» от 07.05.2009 г. и в «Российской газете» от 04.06.2015, испытания опытной подземной лодки с ядерным реактором проходили в горе Благодать (Уральские горы) вблизи Нижнего Тагила. В ходе испытаний, весь экипаж лодки погиб из-за взрыва, а лодка осталась замурованной в толще породы. После этого инцидента испытания были прекращены, судьба ядерного реактора лодки осталась неизвестной. «Российская газета» уточняет, что лодка вместе с экипажем «испарилась» в результате ядерного взрыва, а все документальные свидетельства были уничтожены.
Есть все основания предполагать, что испытания "Боевого крота" проходили в массиве ГУХ: гора Ярута - гора Отортен - гора Холатчахль. Именно там располагался бункер Гитлера, созданный машиной "Боевой крот" и там-же произошёл очередной подземный ядерный взрыв, ликвидировавший этот бункер.

Исследования Ника Беллантони.
Фрагмент черепа, который в течение нескольких десятилетий приписывали Гитлеру, оказался частью останков женщины.
Долгое время историки считали этот фрагмент доказательством того, что 30 апреля 1945 года фюрер, осознавая конец Третьего рейха, принял цианид из имевшейся у него ампулы и выстрелил себе в голову. Там же, в бункере, самоубийство совершила и его подруга Ева Браун.
Согласно ряду свидетельств, их тела были завернуты в одеяла и вынесены из бункера в расположенный рядом сад, где их облили бензином и подожгли, после чего захоронили. В мае 1945 года советские разведчики произвели раскопки на месте предполагаемого захоронения и обнаружили кости, которые и были сочтены останками Гитлера.

Часть черепа отсутствовала, что свидетельствовало о смерти в результате пулевого ранения. Да и сохранившийся фрагмент челюсти соответствовал обнаруженным у личного дантиста Гитлера "зубным картам".Год спустя недостающий осколок черепа был найден по поручению Сталина, который продолжал подозревать, что противнику удалось спастись и скрыться.
В середине 1950-х годов, после смерти вождя, скелет, который считался останками Гитлера, был предан земле в Магдебурге (Восточная Германия). В 1970 году сотрудники КГБ его выкопали, кремировали и тайно высыпали пепел в реку.
Сохранились только челюстная кость, пробитый пулей фрагмент черепа и испачканные кровью куски диванной обивки, которые отправили на хранение в архивы Комитета госбезопасности.
Исследование костного фрагмента проводили американские специалисты. "Мы уверены в том, что череп принадлежал женщине в возрасте между 20 и 40 годами", - говорит археолог из Университета Коннектикута Ник Беллантони.

По его словам, кость оказалась очень тонкой - тоньше, чем обычно бывают мужские кости. Кроме того, места сочленения черепных костей по ряду признаков свидетельствуют о том, что человек, которому принадлежит этот череп, был не старше сорока лет. А Гитлеру в 1945 году было 56.
Беллантони считает, что исследованный им фрагмент кости не мог принадлежать и Еве Браун, хотя она умерла в возрасте 33 лет. "Нет никаких свидетельств того, что Браун была застрелена или стреляла в себя сама, - говорит ученый. - Много людей умерли в бункере и возле него, так что эти останки могут принадлежать кому угодно".
Ник Беллантони получил пробы костной ткани, якобы принадлежавшей Гитлеру, в Москве, где фрагмент черепа хранился в государственном архиве и в 2000 году даже экспонировался на выставке.
Американцу также продемонстрировали пропитанную кровью обивку с дивана, стоявшего в бункере и послужившего, как считалось до сих пор, смертным одром фюрера и его подруги.
"У меня были оригинальные фотографии, которые советские историки сделали в 1945 году, и я сравнил фрагменты обивки дивана с ними. Все оказалось подлинным. Я работал с настоящей вещью", - рассказывает американский археолог, на основе исследований которого в США будет снят документальный фильм "Спасение Гитлера".
Беллантони было разрешено провести в архиве только час, в течение которого ученый успел взять пробы для анализа ДНК, который тут же отправил в Коннектикут. Лаборатория в Университете прикладной генетики под руководством Линды Стросбог на три дня отложила все другие дела, чтобы поработать над "проектом Гитлера".
"Мы использовали те же методы и технологии исследования, которые обычно применяются в криминологической экспертизе", - поясняет Стросбог. К ее величайшему удивлению, из костных фрагментов все же удалось получить небольшое количество вещества с "жизнеспособной ДНК".
"Нам очень повезло, - рассказывает исследовательница. - С помощью молекулярного копирования мы обеспечили себя достаточным количеством материала для анализа. Хотя объем генетической информации был ограниченным, мы все равно смогли кое-что расшифровать. Так и узнали, что череп принадлежал женщине".
История гибели лидера нацистов по-прежнему покрыта мраком тайны. Некоторые ученые изначально сомневались в том, что он застрелился, и считали эту версию продуктом нацистской пропаганды, пытавшейся сделать из фюрера героя.
На тот факт, что фрагмент челюсти Гитлера надо исследовать на ДНК, одним из первых обратил внимание Абель Басти - известный аргентинский писатель-документалист.
"У специалистов была лишь возможность сопоставить эту обугленную челюсть с рентгеновскими снимками той эпохи, которые были ужасного качества, и с показаниями личного дантиста Гитлера, а он мог сказать все что угодно, - поясняет Басти. - Следует сравнить образцы ДНК, которые можно получить из останков родной сестры Гитлера Паулы, умершей в 1960 году и похороненной на кладбище Бергфридхоф".

Конец второй части

Отредактировано Зайцев (2023-01-24 15:32:29)

Часть четвёртая "Гомункул"
Зачем Сталину нужен был Гитлер живым и какими секреты третьего рейха хотел завладеть "Вождь народов"?
Известный факт, что Сталин всеми средствами поддерживал проект долгожительства и возможного бессмертия. Гитлер, в свою очередь, не жалел сил и средств на изучение "рассово-полноценных людей" и их поисков.
Когда в 1917 году появилось новое государство Советский Союз, власти задумались и о создании нового человека, или нового гомункула. В 1936 году в Советском Союзе начали строить Институт бессмертия, которому планировалось присвоить имя писателя Максима Горького. Ведь именно он донес идею создания института до Иосифа Сталина, и эта тема вождя страшно заинтересовала.
Начиналось все в России еще в XIX веке, когда в 1890 году в Петербурге под попечительством принца Ольденбургского был открыт первый в государстве научно-исследовательский медико-биологический центр — Императорский институт экспериментальной медицины (ИЭМ). Здесь, на Аптекарском острове, начиналось развитие всей российской биологии и медицины, формировались основы современного представления об этих науках. Почетным директором института с 1913 года был сам Иван Павлов. После Октябрьской революции институт стал государственным, его целью было развитие советского здравоохранения. В 1921-м институт окончательно признали ведущим учреждением страны в области теоретической биологии и медицины. Еще спустя два года, в 1923-м, помощниками Павлова стали Лев Николаевич Федоров и Алексей Дмитриевич Сперанский, оба в прошлом военные врачи. А потом судьба свела их с Максимом Горьким. Федоров о нем говорил, что в литературе писатель как будто бы хороший реалист, а в отношении к людям — романтик. Горький питал слабость к идее буквального усовершенствования, обновления человека, считал, что человек должен как выяснять тайны природы, так и создавать новые законы природы, а наука должна быть главным инструментом борьбы за бессмертие. Вначале Федоров, а затем и Сперанский протоптали тропы к Горькому, чтобы заручиться его поддержкой. Сперанский, видимо, оказался помощнее — потом будут говорить именно о нем как о полубоге в науке и о том, что он обладал невероятной, нечеловеческой харизмой. И к тому же подчеркнутой простонародностью. Судя по всему, Сперанский приехал однажды к писателю на дачу и долго говорил о том, что будущий всесоюзный ИЭМ — это то самое учреждение, в стенах которого воплотятся мечты Горького о человеке новой формации, иначе говоря, новом гомункуле, существе, обладающем не только мудростью, сверхумом, но и бессмертием, о чем мечтает каждый человек на Земле. И вот что интересно: в прессе идею создания ВИЭМ взяли да и приписали лично Горькому. Тот в свою очередь будто бы поделился ею со Сталиным, и он даже стал одним из слушателей лекций о необыкновенных перспективах нового человека. Иосиф Сталин мечтал стать вождем такого государства, в котором будут побеждены болезни, старость и где люди будут вечно молодыми. Он доверился ученым, от которых ждал и своего бессмертия. Вот и вышло так, что в результате Сталин распорядится занести в генеральный план реконструкции Москвы Институт бессмертия имени Горького.

В 1932 году в Ленинграде начали создавать Всесоюзный институт экспериментальной медицины. Ленинградский архитектор Николай Лансере, принимающий участие в конкурсе на его проектирование, победил. Правда, построить институт решили все же в Москве. Его хотели разместить в двух 22-этажных башнях, а Дом съездов оформить по аналогии с венецианским Дворцом дожей. Комплекс планировали окружить огромной зеленой зоной. Потом, правда, проект решили упростить — от зданий выше 11 этажей отказались. В сентябре 1937 года генеральный план строительства института был утвержден. Создавался не просто новый институт, а огромный комплекс больниц и лабораторий. В них намеревались проводить исследования, посвященные победе над болезнями и старостью. Планировалось, что здесь будет не менее шести тысяч комнат. Большая их часть предназначалась для лабораторий. Для изучения влияния на организм звуков и шумов хотели создать специальные камеры, камеры для изучения механических влияний, звуконепроницаемые камеры для исследования условных рефлексов.
Разрабатывались особые требования к зданиям, в которых бы велись химические опыты, а для предотвращения взрывов предусматривались особые приспособления. Достаточно было включить рубильник — и все окна во всех этих помещениях сразу бы открылись, выпустив наружу газ. Тамбуры между дверями, ведущими в лабораторию, превращались бы в своеобразные камеры-шлюзы, как в подлодках. Все было предусмотрено на этих 65 гектарах: соматическая клиника, клиника здорового и больного ребенка, психиатрическая клиника, камеры искусственного климата, библиотека на 300 тысяч томов, помещения для музея и выставок, жилые корпуса для научных сотрудников, предприятия сферы обслуживания и многое другое. По словам писателя и правозащитника Льва Разгона, было в идее этого института что-то лысенкоподобное. Хотя, по его мнению, организаторы ВИЭМ не были жуликами, просто «их научные идеи настолько, соответствовали стремлениям и желаниям начальников, что могучая подъемная сила несла их стремительно вверх. Чуть ли не каждую неделю виэмовцы перед Сталиным, Горьким и другими немногими, допущенными в эту компанию, развивали свои мысли о необыкновенных перспективах управления человеческим организмом».
...
Долгое время создание первого гомункула приписывалось Арнальдусу де Вилланове, жившему в XIII веке. Один из наиболее известных «рецептов» получения гомункула предложен в XVI веке Парацельсом. Алхимик считал, что заключённая в особом сосуде человеческая сперма при нагревании и некоторых других манипуляциях (закапывании в конский навоз, «магнетизации», суть которой окончательно не ясна) становится гомункулом. «Вскармливался» гомункул путём добавления в колбу небольшого количества человеческой крови. Время вызревания гомункула по Парацельсу — 40 дней, рост гомункула — 11—12 дюймов.

Согласно представлениям XVII—XVIII веков, гомункул изначально находится в сперматозоиде, а при попадании в материнский организм преобразуется в человека; иногда и сам сперматозоид отождествлялся с гомункулом. Подобные воззрения получили название анималькулизма; одним из приверженцев анималькулизма был Левенгук, первооткрыватель сперматозоидов. Представления о гомункуле отразились во многих средневековых рисунках, обычно изображающих гомункула — маленького человечка, попадающего в материнский организм и значительно увеличивающегося в размерах.

Пересадка яичек обезьяны человеку

Советское правительство активно финансировало и продвигало в средствах массовой информации эксперименты хирурга Сергея Воронова.
С начала 1920-х и до середины 1930-х «Огонек» постоянно сообщал читателям о достижениях светила медицинской науки Сергея (Сержа) Воронова. Весь мир в те годы завороженно внимал картинам будущего, которые рисовал профессор: отсрочка старости, искоренение болезней, жизнь до 140 лет, увеличение в 2–3 раза периода активной зрелости. Знатные и богатые платили состояния, лишь бы оказаться у него на операционном столе. «Огонек» сообщал чуть ли не о каждом его эксперименте, Воронов и сам писал для журнала статьи.
«Через 50 лет, а может, и раньше, можно будет совершать над людьми чудодейственные операции,— писал Воронов в «Огоньке» в 1928 году (№ 12),— пересаживать мальчикам в возрасте 8–10 лет половые железы — создать и воспитывать новую расу могучих людей, сверхчеловеков!» Он был поистине одержим евгеникой, этот виртуоз скальпеля. Впрочем, редко кто из ученых рубежа веков был ею не одержим! Например, друг и соратник Воронова — хирург Алексис Каррель, получивший в 1912 году Нобелевскую премию по физиологии и медицине за трансплантацию кровеносных сосудов, был даже менее сдержан в высказываниях, настаивая на том, что умственная отсталость пролетариата передается по наследству, а люди биологически неравны (за высказывания о генетическом неравенстве другой нобелевский лауреат, Джеймс Уотсон, в наши дни лишился почетных званий — «Огонек» писал об этом).
Впрочем, увлечение евгеникой в начале XX века объяснялось тем, что человечество в то время еще не получило «прививки нацизма» и не прошло через ад концлагерей, в которых погибли два брата Воронова. В 1920-е ему мечталось: «Мир, населенный могучими людьми — сверхчеловеками обоего пола, в возрасте, много превышающем столетний, крепкими, способными к продолжению рода, бодрыми телом и духом,— одним словом, людьми в полном расцвете сил, какой в наше время свойственен человеку лишь в возрасте между тридцатью и сорока годами». И все это сделает наука, «когда начнет превращать изношенное усталое человеческое тело в юное, крепкое, усталый мозг — в свежо и продуктивно работающий, и, что всего поразительнее,— самую посредственную натуру одарять силой гения».
Профессор Воронов не был изобретателем ксенотрансплантологии (пересадка органов и тканей от животных человеку.— «О»), но он истово уверовал в нее чуть ли не со студенческой скамьи. Каким образом сын рядового субботника (русский субэтнос, исповедовавший иудаизм с XVII века.— «О»), отставного николаевского солдата, оказался в 1884 году в Париже, неведомо. Появившись на свет в 1866 году то ли в Воронеже, то ли в селе Шехмань Тамбовского уезда, он неожиданно вынырнул из исторического небытия сразу под свет хирургических ламп и софитов, став в 23 года ассистентом самого Шарля Броун-Секара — одного из величайших медиков того времени. Именно от него юный Самуил Воронов перенял одержимость идеей использовать для омоложения человеческого организма вещества, содержащиеся в железах животных.
«Огонек» раскрывал перед читателем истоки метода Воронова: «Это развитие взглядов, которые еще 35 лет назад высказывал французский ученый Броун-Секар, основавший учение о железах внутренней секреции, выбрасывающих в кровь крайне важные вещества. Секар впрыскивал себе водную вытяжку из яичка животных и наблюдал значительный подъем сил и общее освежение» («Огонек» № 36 за 1923 год).
Броун-Секара не стало в апреле 1894 года. Воронов, за полгода до этого получивший диплом доктора медицины, стал искать место — ему хотелось продолжать дело учителя, которое он уже считал по праву своим. Через пару лет его пригласили на должность хирурга и лейб-медика при дворе хедива (титул главы Египта до 1914 года.— «О»). Он переехал в Каир, перед этим женившись на Луизе Маргарит Барбе (брак был расторгнут в 1912 году). Не исключено, что именно жена сыграла роль в таком выборе места службы: Луиза слыла алхимиком и членом оккультного кружка, где бывали Андре Бретон и Пабло Пикассо. Она даже стала моделью для знаменитой картины Жюльена Шампаня «Сосуд великого дела», тогда как сам художник подозревается в мистификации с Фулканелли — бессмертным алхимиком, взбудоражившим оккультный мир Европы в начале XX века. И, как было модно в то время среди оккультистов, жена Воронова изучала древнеегипетскую религию и магию.
За 14 лет пребывания в Каире Воронов успел многое: открыл инфекционную больницу, основал школу медсестер и Египетский медицинский журнал, но главное — убедился в верности идей учителя, изучая последствия кастраций евнухов. Лишенные мужских желез, они болели, страдали ожирением, рано старели и умирали. Воронов приступил к экспериментам: «Я начал свои опыты, от которых ждал доказательств для моей теории, на баранах. Я переносил половые железы от молодого к старому и получал удовлетворительные результаты, убирал железы и все возвращалось вспять» («Огонек» № 12 за 1928 год).
Позднее, когда Воронов был в зените славы, по Европе гуляли слухи, что он оттачивал свое мастерство не на стадах овец, а в темницах Каира, мол, хедив, заинтересовавшись опытами молодого ученого, распорядился отдавать ему приговоренных к смерти преступников. Сам профессор утверждал, что видит будущее именно за ксенотрансплантологией, потому что животные не страдают алкоголизмом и сифилисом, да и использование человеческого биоматериала неэтично и во многих случаях противозаконно даже при согласии донора.
В 1912 году Воронов, получивший к тому времени французское гражданство и сменивший имя на Серж, произвел свою первую операцию на человеке, успешно пересадив тому щитовидную железу шимпанзе.

Через год в присутствии 19 врачей он закрепил результат — «привил» правую долю зобной железы павиана 14-летнему пареньку с задержкой развития. Фото мальчика до и после операции прилагалось: явные изменения в лице пациента не оставляли сомнений — в мире науки появилось новое светило. К слову, молодой человек с «прививкой» павиана после операции быстро восстановился: догнал сверстников, получил образование и даже был признан годным к военной службе — в 1917 году ушел на фронт.
«Омоложение человеческого организма посредством пересадки в него половых желез определенных низших животных открывает много новых перспектив на благо человечества. В ближайшем будущем подросток со слабыми способностями — по причине ли плохой наследственности, или в силу плохих условий, или по каким-либо другим случайным обстоятельствам — превратится при помощи пересадки желез в блестящего многоуспевающего ученика»,— делился Воронов с читателями «Огонька» своими мыслями. И задуманное воплощал в жизнь «здесь и сейчас» — поставил операции на поток...
«Редкий случай чрезвычайно быстрого омоложения после пересадки профессором Вороновым половой железы павиана 1 февраля 1921 года. Оперированный Е.Л., 74 года, через 8 месяцев помолодел на 15–20 лет, свободно взбирался на лестницу, перепрыгивая через 4 ступеньки, поднимая тяжести, фехтовал и получил все способности и инстинкты молодого человека. За все время после операции Е.Л. чувствовал беспримерный приток сил» («Огонек № 16 за 1924 год).
Свой метод профессор окрестил «прививкой»: он делал тонкие срезы на яичках обезьяны и вшивал их потом в мошонку человека. Воронов был не единственным, кто в то время экспериментировал в этом направлении. Например, австриец Эйген Штайнах занимался пересадкой желез, причем от человека к человеку, для чего использовал крипторхические яички (яички, не опустившиеся в мошонку и подлежащие удалению.— «О»). Кроме того, «Штейнах изобрел перевязку семепровода — канала, ведущего из яичка. Он утверждал, что в этом случае семенная жидкость застаивается в яичке и заставляет ткань выбрасывать больше целебного секрета в кровь» («Огонек» № 36 за 1923 год).
Сколько врачей, столько и методов: «Врач Грегори в Вологде пересадил старику яичко от трупа юноши и получил приживление железы и омоложение организма», а в советском Институте экспериментальной биологии И.Г. Коганом произведены «более сотни пересадок у кур и морских свинок», при этом у старых кур не только возвращается здоровье, но они снова начинают нестись.

Но всем этим врачам было не угнаться за Вороновым по числу производимых операций. Делегаты хирургических конгрессов в Лондоне и Париже в середине 20-х устраивали ему бурные овации: Сергей Абрамович, по его собственным словам, на тот момент прооперировал 238 человек в возрасте от 55 до 70 лет, в 90 случаях из 100 результат был положительным. И мир увидел в том спасение от старости, а «Огонек» продолжал сообщать о новых достижениях гения...
«На конференции физиологов в Стокгольме профессор Воронов заявил о проделанном опыте — он пересадил обезьяне четыре женских яичника, три из которых рассосались и исчезли, а один привился, он вспрыснул ей мужское семя и через три месяца обезьяна оказалась беременной, и доктор ожидает через полгода появление на свет человеческого ребенка» («Огонек» № 39 за 1926 год). Еще через три номера к теме вернулись: «Обезьяна только короткое время будет ходить с человеческим зародышем, а затем будет произведен аборт». Воронов разъяснил СМИ, что шимпанзе в силу своего роста и строения не способна произвести на свет человеческое дитя. Стоит напомнить: в СССР в это же время профессор Илья Иванов в заповеднике «Аскания-Нова» тоже пытался получить гибрид человека и обезьяны. Безрезультатно.
Чтобы удовлетворить растущий спрос на операции, Воронову требовались доноры-приматы. В это время правительством Франции был введен запрет на истребление обезьян ради охоты и наживы. Право на отлов давалось только ученым, в числе которых был и Воронов...
«Мне посчастливилось найти как раз то, что для этого нужно,— писал он в "Огоньке",— чудесный дворец, принадлежавший некогда владетельному князю Монакскому, а после служивший летней резиденцией лейб-медика королевы Виктории. Он находится как раз на границе Франции и Италии, высоко над Ментоной, в огромном великолепном парке, который тянется по склону к югу до самого моря. В настоящее время я устроил там ферму, на которой поселил около 30 обезьян, а через год, надеюсь, их будет 100».
В 1927 году Воронов заявил, что «вскоре в Европе и Америке обезьяньих питомников будет не меньше, чем заводов Форда».
Ажиотаж наблюдался повсеместно. В радиоэфире крутили шлягер «Monkey-Doodle-Doo», созданный Ирвингом Берлином для фильма братьев Маркс «Кокосовые орехи», с такими строчками: «Если ты стар для танцев — поставь себе железу обезьяны». В обеспеченных домах шиком считалось держать на столике пепельницу в виде обезьяны, прикрывавшей гениталии и с надписью: «Воронов, ты меня не возьмешь». Артур Конан Дойль описал омоложение и озверение главного героя вследствие гормональных инъекций в рассказе «Человек на четвереньках». Хитом баров и ресторанов стал коктейль «Обезьянья железа»: смесь джина, апельсинового сока и гренадина с небольшим количеством анисового ликера. Мир сошел с ума...
Среди тех, кто стремился подружиться со знаменитым хирургом, были сотни знаменитостей того времени. От махараджи Патиалы Бхупиндер Сингха (эффектно использовавшего автомобиль Rolls Royce для сбора мусора после того, как автокомпания отказалась продать ему очередную модель) до президента Турции Мустафы Ататюрка (он стал пациентом доктора, как и премьер Франции Жорж Клемансо). Воронова видели в обществе поэта и драматурга, а также идеолога фашизма Габриэля Д'Аннунцио и звезды кино Сары Бернар. Композитор и пианист Камиль Сен-Санс встречался с Вороновым не раз, так же как и писатель-фантаст Росни (псевдоним Жозефа Анри Оноре Бокса). В числе друзей профессора называли отца нейрохирургии Харви Кушинга и румынского короля Кэрола II. Пациенткой Воронова была даже знаменитая революционерка Клара Цеткин. Учитель Елены Блаватской, оккультный лидер Алжира и Парижа Макс Теон, оказал сильное влияние на самого Воронова, так же как и автор «Синей птицы» Морис Метерлинк — они с профессором дружили. В обезьяний питомник, как в зоопарк, часто наведывалась мегазвезда 20-х оперная дива Лили Понс...

Конец четвёртой части

Отредактировано Зайцев (2023-01-29 13:56:23)

Часть шестая
Карельская экспедиция "Аненербе" была третьей в списке и случилась уже на втором году деятельности организации.
Руководил экспедицией Юрьё фон Грёнхаген – фигура более чем занимательная.

Юрьё фон Грёнхаген родился в Российской Империи в Санкт-Петербурге 3 октября 1911. После окончания школы работал стажёром в финском консульстве в Париже. В августе 1935 года Юрьё фон Грёнхаген оказался в Германии, а с ноября этого же года начал работать в Аненербе.
Собеседование с молодым ученым проводил сам Генрих Гимлер, возглавляющий организацию на протяжении почти десятилетия. Статья Грёнхагена о Калевале, опубликованная во Франкфурте, заинтересовала Гиммлера так, что он лично пожелал встретиться с автором.
Видимо Грёнхаген был тем надежным человеком для подобного рода организации, что вскоре ему поручено было возглавить экспедицию Аненербе в финскую Карелию для сбора данных по фольклору, а также материалов о местных колдунах и колдуньях. Экспедиция состоялась в июне 1936 года и была успешной: удалось записать на плёнку и сфотографировать рунопевцев и сказителей, также колдунью.
В одной деревне была найдена 92-летняя ведьма по имени Мирон-Аку. Она посмотрела в глаза Грёнхагену и сказала: "Вы пришли ко мне во сне и хотели украсть мои тайны. С тех пор я больна и скоро умру. Что Вы от меня хотите?" Во время нескольких посещений её хижины она угощала их горьким чаем из местных трав, говорила о старом боге, которому поклонялись до того, как появилось иудохристианство, и утверждала, что могла вызывать духов предков, чтобы узнать будущее.

По силе провидения эта бабушка в платочке была настоящей легендой из Калевалы. Она по привязанной на веревочку тряпичной кукле предсказывала будущее обратившемуся к ней человеку. Лечила. Находила пропажи, ворожила.

Мирон-Аку была одной из хранительницей древних знаний. Ее ритуалы записывали на пленку для научных исследований во время экспедиции Аненербе, проходившей под руководством Юрьё фон Грёнхагена по приказу Генриха Гиммлера.

Финская колдунья Мирон-Аку была одной из последних финских ведьм и производила те ритуалы, которые также бытовали и в Беломорской Карелии. К примеру, она гадала на сите, определяя с помощью маятника, судьбу человека. Такое гадание неоднократно фиксировалось исследователями в Карелии (например, И.К.Инха в Аконлахти).

Оккультные поиски были успешными: удалось записать на плёнку и сфотографировать целителей, хранителей и певцов рун, знахарок и знахарей, колдунов и ведьм, коими так щедра была в то время финская земля. Вот только малая часть колдунов и ведьм, охваченная тщательными поисками Аненербе.


Пекка Хямяляйнен, колдун


Серафина Вехкамяки, ведунья

Грёнхаген еще несколько раз бывал в Финляндии с исследовательской миссией. После войны в 1945 г. был арестован британскими войсками, в 1947 г. освобождён. В следующем году выпустил в Финляндии книгу «Секретное общество Гиммлера» о своём сотрудничестве с нацистами в 1930-е гг. Умер в Хельсинки 17 октября 2003 в возрасте 92 лет. А в январе 2014 в свет вышел документальный фильм Dokumenttielokuva Himmlerin kanteleensoittaja, рассказывающий о жизни и деятельности финского учителя Юрьё фон Грёнхагена. История, основана не только на книге, но и на дневниковых записях исследователя.

Генрих Гиммлер, Грёнхаген и эпос Калевала





Конец шестой части

Отредактировано Зайцев (2023-01-30 16:10:45)

Часть девятая
12 сентября 1943 года в Италии была успешно проведена операция «Дуб», в ходе которой группа парашютистов под командованием Отто Скорцени освободила итальянского дуче Бенито Муссолини. До того, как стать образцовым арийцем и любимцем Гитлера, этот знаменитый диверсант был этническим славянином – то ли поляком, то ли чехом, и звали его «пан Скорженны».

Отто Скорцени была поручена разработка операции, получившей кодовое название «Ульм». Официальная версия звучала так: две группы диверсантов должны были, десантировавшись в глубоком советском тылу, осуществить подрывы ряда объектов уральской индустрии. Поскольку даже неспециалисту было ясно, что подобраться к тщательно охраняемым нижнетагильским и магнитогорским заводам невозможно, задача, поставленная перед группой «Ульм», была скромнее: им следовало вывести из строя инфраструктурные объекты - линии электропередач и заводские электроподстанции. Это бы вызвало остановку работы знаменитого «Танкограда» на пару месяцев, и дало немцам вожделенную передышку на фронтах. Истинную причину операции не знал даже Скорцени. Задание планировали передать через агента уже на Урале.
Тридцатипятилетний Отто Скорцени – инженер-строитель по профессии, в студенческие годы был известен как заядлый драчун и дуэлянт, а затем и как убежденный нацист, боевик СА. Когда началась Вторая мировая война, Скорцени попытался записаться в Люфтваффе, но из-за 30-летнего возраста и высокого роста (196 см) в авиацию Отто не взяли. Тогда он поступил на службу в СС и за четыре года сделал там головокружительную карьеру. В декабре 1939 года Скорцени зачислили сапером в запасной батальон лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», затем был переведен в дивизию СС «Дас Райх», где служил водителем.
В марте 1941 года Скорцени получил первое офицерское звание унтерштурмфюрера СС (соответствовало лейтенанту вермахта). После вторжения на территорию Советского Союза Скорцени воевал в составе дивизии, но недолго – уже в декабре 1941 года он заболел воспалением желчного пузыря и был направлен в Вену на лечение.

В апреле 1943 года Скорцени, носивший к тому времени звание гауптштурмфюрера СС (капитана), был переведен в части особого назначения, предназначенные для разведывательно-диверсионных операций в тылу противника. После удачной операции по освобождению Муссолини доверие к Скорцени со стороны и Гиммлера, и лично Адольфа Гитлера безмерно возросло. Поэтому ему и поручили руководить обучением диверсантов для операции «Ульм».
В группу «Ульм» отобрали 70 человек из числа молодых русских эмигрантов и бывших военнопленных РККА. Первоочередное внимание уделялось детям белоэмигрантов, так как они считались наиболее надежными и идейно мотивированными. Но набирали диверсантов и из военнопленных красноармейцев, особенно из числа тех, кто был родом с Урала и хорошо знал уральский ландшафт.
В сентябре 1943 года новобранцы приступили к тренировкам. Руководил обучением сам Скорцени, к этому времени отвечавший за разведывательно-диверсионную подготовку в VI Управлении РСХА (Главное управление имперской безопасности Германии). Перед группой «Ульм» ставились задачи по уничтожению ключевых объектов металлургической промышленности в Магнитогорске, электростанций, снабжавших предприятия электроэнергией, танковых заводов Урала.
В ноябре 1943 года самые способные курсанты, а таких набралось тридцать человек, были переправлены в оккупированную гитлеровцами Псковскую область СССР – в деревню Печки, где их на практике стали обучать подрыву железнодорожных путей, уничтожению линий электропередачи, работе с новыми взрывными устройствами. Натаскивали будущих диверсантов и прыгать с парашютом, преподавали им выживание в глухом лесу, передвижение на лыжах. Лишь 8 февраля 1944 года курсантов направили в район Риги, откуда их и должны были доставить самолетами к месту сброса в советский тыл.

Группа Тарасова
Около полуночи 18 февраля 1944 года трехмоторный самолет «Юнкерс-52», имевший дополнительные топливные баки, вылетел с эксплуатировавшегося люфтваффе военного аэродрома в Риге и взял курс на восток. На борту самолета находилась северная группа парашютистов, которой командовал гауптшарфюрер Игорь Тарасов – всего семь диверсантов.
Игорь Тарасов, белоэмигрант, был офицером российского императорского флота. В 1920 году он покинул Россию, обосновался в Белграде и до войны преподавал навигационное дело. Тарасов ненавидел советскую власть, поэтому, когда гитлеровцы предложили ему сотрудничество, он не сильно и раздумывал. Тем более что свое детство он провел на реке Чусовой и хорошо знал ее окрестности.
Белоэмигрантами были, кроме Тарасова, радист группы Юрий Марков, запасной радист Анатолий Кинеев, Николай Стахов. Последний служил у барона Петра Врангеля в чине подпоручика, а затем также обосновался в Югославии. Кроме бывших белых, в группу Тарасова входили и военнопленные РККА, перешедшие на сторону гитлеровцев.
Николай Грищенко служил командиром артиллерийской батареи 8-го стрелкового полка РККА в звании старшего лейтенанта. Он попал в плен и вскоре согласился сотрудничать с гитлеровцами. Бывшими красноармейцами были и два других диверсанта – Петр Андреев и Халин Гареев.

Ночью 18 февраля 1944 г., спустя шесть-семь часов перелета, «тарасовцев» сбросили над глухим лесом на Урале. Им предстояло начать действовать к востоку от города Кизела Свердловской области. С плоскогорья можно было выйти к Горнозаводской железной дороге, связывавшей Пермь с Нижним Тагилом и Свердловском, и к самому Тагило-Кушвинскому промышленному узлу.
Следом за группой Тарасова, примерно через двое суток, на Урал должны были забросить и южную группу под руководством гауптшарфюрера СС 40-летнего белоэмигранта Бориса Ходолея. Диверсанты в форме младших командиров РККА должны были высадиться примерно в 200-400 км к югу от Свердловска и приступить к выполнению задач по уничтожению оборонных заводов Челябинской области.
Группа Ходолея должна была вылететь на Урал сразу после того, как центр получил бы радиограмму от группы Тарасова. Но этого не произошло. Диверсанты уже готовились к вылету, как командовавший ими Ходолей объявил, что пришло распоряжение прекратить операцию.
"Так мы и не узнали причину столь неожиданного финала нашей авантюры, не узнали ничего и о судьбе группы Тарасова. Скорее всего, её провал и стал для нас спасительной соломинкой, — вспоминал затем бывший обершарфюрер СС П.П. Соколов.

Провал высадки диверсантов
Для советской контрразведки операция «Ульм» перестала быть секретной после того, как 1 января 1944 года прямо в деревне Печки партизаны 1-й Ленинградской партизанской бригады похитили заместителя начальника диверсионной школы «Цеппелин». Захваченная документация позволила советской контрразведке обезвредить десятки немецких разведчиков и диверсантов, действовавших на территории СССР. Была получена информация и о готовившихся диверсиях против оборонной промышленности Урала.
"Управление НКГБ своим № 21890 от 13 октября 1943 года ориентировало Вас о том, что немецкая разведка в Берлине подготавливает для заброски в наш тыл диверсионную группу "Ульм". Состав группы комплектуется из военнопленных-электротехников и электромонтажников, родившихся или хорошо знающих Свердловск, Нижний Тагил, Кушву, Челябинск, Златоуст, Магнитогорск и Омск"
Такое сообщение получил 28 февраля начальник Нижне-Тагильского отдела НКГБ полковник А.Ф. Сененков.
Управление НКГБ по Свердловской области направило к месту предполагаемой высадки диверсантов оперативную группу, организовавшую наблюдательный пункт. У Кизеловской ГРЭС была усилена охрана, в районах мостов через реки также расположились скрытые засады советских чекистов. Однако диверсанты канули в лету. Не вышли они на связь и с собственным центром.
Как оказалось впоследствии, немецкие пилоты сбились с курса и выбросили группу диверсантов под командованием Тарасова в 300 км от пункта назначения – в Юрлинском районе Молотовской области (так тогда называлась Пермская область). Высадка в сумерках сразу же привела к потерям среди диверсантов. Радист Юрий Марков неудачно приземлился, пропорол себе суком бок и намертво затянул на себе парашютные стропы. Халин Гареев получил при приземлении сильный удар, не мог передвигаться и застрелился, как то предписывали правила.
Командир группы Игорь Тарасов при приземлении получил сильный ушиб и обморозил себе ноги. Он решил согреться спиртом, но, чувствуя бессилие, принял решение отравиться ядом, который был при нем как при командире группы.
Однако яд после спиртовой дозы на Тарасова не подействовал и тогда гауптшарфюрер СС застрелился. Впоследствии изучавшие его останки сотрудники контрразведки обнаружили записку: "Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить". Руководство группою перешло к его заместителю - Стахову Николаю Михайловичу.
Анатолий Кинеев при приземлении потерял один валенок и отморозил ногу. Лишь Грищенко, Андреев и Стахов приземлились более-менее удачно. Они пытались выходить Кинеева, но затем у него началась гангрена, и один из диверсантов был вынужден застрелить своего товарища. Рация, оставшаяся после смерти Кинеева, была в нерабочем состоянии. Стахов, Андреев и Грищенко оборудовали лагерь в лесной глуши и боролись теперь лишь за собственное выживание.
Все съестные припасы закончились у диверсантов к июню 1944 года. Тогда они и решили выйти из леса к людям. Стахов, Андреев и Грищенко пошли в юго-западном направлении, оказавшись на территории Бисеровского района Кировской области. Местные жители относились к подозрительным мужчинам враждебно, продукты им продавать отказывались, хотя диверсанты и предлагали за них неплохие деньги.

Утратив всякую надежду выжить в лесах, оставаясь на свободе, троица уцелевших диверсантов пришла к сельскому участковому милиционеру и раскрыла все карты. Вызванные сотрудники контрразведки задержали немецких диверсантов. Их повезли в Киров, а затем в Свердловск. Следствие по делу группы Тарасова шло до конца 1944 года. Все подследственные признали свою вину, показали схроны оружия и взрывчатых веществ. Белоэмигрант Николай Стахов получил 15 лет лишения свободы. Стахов попал сперва в лагерь в Ивделе, потом в тюрьму в Нижней Туре, затем снова в Ивдельлаг. В 1950 году он по официальным документам - скончался в стационере лагпункта Ивдельлага от болезней.

Десять лет лишения свободы получил Петр Андреев, отбывавший наказание в Богословлаге, а затем получивший вместо лагеря ссылку в Магаданской области. Николай Грищенко получил 8 лет лишения свободы и в 1955 году, после освобождения из лагеря, вернулся к своей семье. Таков был бесславный жизненный путь этих людей, волею судеб оказавшихся вовлеченными в жернова истории и безжалостно ими перемолотых.
Прошли годы, и оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени оценил операцию «Ульм» как заранее провальную, обреченную на неудачу в любом случае. По мнению Скорцени, у диверсантов не было реальной возможности уничтожения советских объектов на Урале. Сам гитлеровский диверсант номер один, кстати, сумел избежать преследования после поражения Германии во Второй мировой войне и работал на западные спецслужбы. Он выполнял даже задания израильской разведки «Моссад». Скорцени дожил до 67 лет и скончался в Мадриде в 1975 году, спустя 30 лет после войны.
Воспоминания о планировавшейся на Урале диверсионной операции оставил Павел Петрович Соколов (1921-1999). Сын полковника Русской императорской армии, проживавший к моменту начала войны в Болгарии, Соколов по заданию болгарских коммунистов поступил на службу к гитлеровцам, рассчитывая перейти на сторону Советского Союза после заброски в советский тыл.
В группе «Ульм» Соколов имел звание обершарфюрера (фельдфебеля) СС и был включен в группу Бориса Ходолея. Но тогда люди Ходолея так и не вылетели на Урал. В сентябре 1944 года Соколова захватили после приземления в Вологодской области. Он отбыл десятилетний срок в советском лагере, получил гражданство СССР, окончил Иркутский институт иностранных языков и около 25 лет проработал в школе.
Какое же на самом деле задание должен был получить немецкий спецназ от президента организации «Аненербе» Генриха Гиммлера ? Поиски и захват оракула Гипербореи "Золотой бабы". Генрих Гиммлер верил, что глобальный поворот событий на фронте можно совершить с использованием высших сил и технологий своих предков "Ариев".

Примечания: Ссылки на материал использованный в главе в личной переписке предоставила Почемучка (исследователь темы перевала Дятлова)

Отредактировано Зайцев (2023-02-03 01:02:23)

Часть двенадцатая
Новое задание Стахова
Уже после того как союзные силы одержали победу над фашистской Германией и военные действия в Европе завершились в 1945 году, нацистам стало трудно и опасно находиться в Европе. Тысячи эсэсовских госслужащих, влиятельных членов Гестапо и их сподвижников (в том числе немалое количество военных преступников) пересекли Атлантику, отыскав укрытие в Южной Америке, в особенности в Аргентине, Чили и Бразилии.
Аргентина, со своей стороны, была популярным местом прибежища для немецких экспатриантов, а посему поддерживала близкую взаимосвязь с Германией даже во время военных действий. Уже после 1945 года аргентинский глава Хуан Перон, сам неравнодушный к фашистской идеологии, призвал собственных офицеров и дипломатов определить и развить «Крысиные тропы», то есть линии побега для агентов Рейха посредством третьих стран и поддельных документов. Кроме того, нацистам оказывали поддержку священники Ватикана в Риме и Австрии. Многие из них поддерживали и укрывали нацистов, не зная об их кровавом прошлом, а некоторые были полностью осведомлены. -
Организация "Аненербе" никуда не делась и продолжала своё существование. Руководила уже новая администрация, которая первоочередной задачей ставила поиски и освобождение Гитлера. Тайное руководство "Аненербе" после ВОВ:

1. Йозеф Менгеле, получивший имя Ангела Смерти, врач проводил ужасные опыты над узниками Освенцима. Офицер SS, Менгеле в начале войны был направлен на Восточный фронт, где получил Железный Крест за смелость. Будучи раненным и признанным непригодным для интенсивной армейской службы, он ушел в Освенцим. Там он использовал узников, в особенности близнецов, беременных женщин и инвалидов в качестве лабораторных крыс для собственных зловещих опытов. Он постоянно подвергал пыткам и убивал детей своими врачебными экспериментами. После Второй мировой Менгеле прятался в Германии. В 1949 г., с поддержкой церковного духовенства, Ангел Смерти убежал в Аргентину, далее в Уругвай, где даже вступил в брак под своим именем.

2. Вальтер Рауфф, полковник SS, в ответе за разработку и введение мобильных газовых камер, приведших к убийству приблизительно сотен тысяч людей в период войны. Согласно сведениям английской спецслужбы, Рауфф лично следил за работой грузовых машин, чьи выхлопные газы поступали в герметичные камеры, поставленные позади тяжелых транспортных средств. В одну мобильную камеру помещалось шестьдесят человек. Рауфф прославился чрезмерной безжалостностью и без разборов и раскаяний казнил как евреев, так и пойманных партизан. Союзные войска задержали полковника, но он сбежал из лагеря и прятался в монастырях. В 1949 году Рауфф уплыл в Эквадор, прежде чем поселиться в Чили, где проживал под своим собственным именем. Его так и не получилось поймать и осудить. На деле же Рауфф был шпионом Западной Германии с 1958 по 1962 год. Его местонахождение стало известно уже после того, как он отослал в Германию официальное прошение отправить в Чили его немецкую военно-морскую пенсию. Чилийский тиран Пиночет активно пренебрегал ответом на просьбы Германии экстрадировать данного военного преступника. Рауфф скончался в Чили в 1984 г.

Резидентура SS на территории СССР после окончания ВОВ была гигантской. Кроты залегли на дно и ждали своего часа.
Кроме уголовников «перевоспитание» трудом в Ивдельлаге проходили люди, осужденные по политическим статьям. Среди них – видный ученый – биофизик Александр Леонидович Чижевский, композитор и музыкант Александр Владимирович Варламов, известный футболист Николай Петрович Старостин, архитектор Николай Александрович Всеволожский и другие, не менее колоритные фигуры. Например, электриком в «зоне» комендантского лагпункта №9 работал известный инженер-энергетик Андерсон, врач-хирург Н.И. Торопов возглавлял медчасть в лагпункте Пристань.
На ивдельлаговских «хлебах» побывали в разные годы профессор музыки Полгар, экономист из ЦАГИ Готлиб, врач Цацкин, дирижер Хмелевич, виолончелист Гессель… Некоторым из них довелось «работать» за колючей проволокой по своей специальности. Так, А.В. Варламову было предложено в 1944 году создать джаз-оркестр. В тот год он работал на лесоповале Вижайского ОЛПа. В своих воспоминаниях он пишет: «Наш оркестр объездил по многу раз все ОЛПы. А их в Ивдельлаге было около 15, от ста до пятисот человек в каждом…
Хотелось бы назвать тех, с кем бок о бок провел долгие лагерные годы, занимался искусством и размышлял о жизни. Это бывшие работники одесских театров Попов и Кривуля, солистки оркестра Баранова и Кушелевская, певица Л.С. Дашкевич и многие другие». (А.С. Вересов Реферат «Роль спецпереселенцев в экономическом развитии Урала».)
В одном из лагерей работал доктор Гурфель, который получил приказ найти возможность побега диверсанта операции "Ульм" Николая Стаховы, который отбывал 15 лет заключения в Ивдельлаге. Одновременно, сверху, в КГБ Свердловской области поступает информация о готовящейся операции бывших нацистов на Северном Урале.
...
Немного подробностей о диверсанте Стахове
Подпоручик Стахов
Как источник информации Н.М. Стахов вызвал недоверие из-за сокрытия истины во время следствия, а местами - откровенного вранья.
На первых допросах в Смерше в июне 44-го арестованный диверсант убавил себе возраст на три года. Поэтому получилось, что за границу России (б. Российской империи) он последовал вместе с отцом и младшими сестрами безусым юнцом с четырьмя классами образования. Таким образом Николай Михайлович хотел выпасть из архивного файла истории в качестве участника Гражданской войны, опасаясь послевоенного возмездия Советской власти за участие в кровопролитных боях на стороне белых.
Далее Стахов позволил себе «забыть» значительный период своей службы в немецкой вспомогательной полиции на территории оккупированной Югославии в 1942-43 гг. Сокрытие службы в армии Врангеля* и в Русском Корпусе (т.н. Шутцкор) определялось выбранной линией защиты и по-человечески это еще можно понять.
Однако другая серьезная ложь была связана с попыткой предстать перед следствием решительным антифашистом. Объективно не зависевшую от него гибель своих товарищей-парашютистов в приуральской тайге в феврале 1944 года он представил как результат спланированных им действий против отъявленных власовцев и врагов СССР. Впору было предъявлять обвинение в заранее подготовленном и осуществленном им убийстве члена диверсионной группы «Ульм» на территории Советского Союза. Но объективные следы и два живых свидетеля не оставили Стахову шансов создать себе новую патриотическую биографию.
Оторванный от Родины сорокатрехлетний «поручик из дворян» не подозревал о дотошности следователей Смерша, о методах перекрестного допроса, очной ставки и выезда на место преступления. Уличенный во лжи и запутавшийся в деталях арестованный диверсант стал давать более правдивые показания. Но следователю НКГБ Малышеву все-таки пришлось через полтора месяца следствия выносить специальное постановление об изменении года рождения Н.М. Стахова и приобщать в материалы дела.
Принимая во внимание особенности основного свидетеля, мы, тем не менее, во многом опираемся на показания Стахова как очевидца подготовки операции «Ульм» и жизни русских белоэмигрантов в Югославии. Именно Стахов, прошедший полный курс подготовки заброски на Урал, являясь заместителем и товарищем старшего диверсионной группы, назвал чекистам сорок имен и фамилий курсантов «Ульма» на финальной стадии подготовки.
Несколько слов о самом «герое». Родился Николай в 1901 году в Одессе в семье капитана Русской императорской армии. Его отец, Михаил Степанович Стахов, 1866 года рождения, в свое время окончил Одесское пехотное юнкерское училище и был произведен в офицеры (подпоручик) в 21 год во время службы в Брестском полку. После рождения сына капитан с семьей перебрался в Севастополь (1903) в связи с переводом к новому месту службы в должности командира роты.
Первую мировую войну старший офицер встретил в рядах 136-го Таганрогского пехотного полка, принимал участие в боевых действиях, за что был награжден четырьмя орденами и Георгиевским оружием. В октябре 1916 года пятидесятилетний полковник был отчислен в резерв чинов при штабе Одесского Военного округа с должности командира 51-го Литовского пехотного полка из-за ранений и болезни. А через год отставной инвалид, будучи председателем Союза увечных воинов Таганрогского округа, за счет пожертвований состоятельных людей и проведения лотереи собрал средства, на которые организовал сапожную и жестяную кооперативные мастерские и больницу для инвалидов. В 1919 году дворянин эмигрировал из новой России с семьей. Его жена не выдержала испытаний тяжелой дороги и умерла в пути от сыпного тифа в Екатеринодаре (ныне Краснодар).
Георгиевский кавалер и вдовец с двумя дочерьми добрался до югославского города Парачин, где работал на железнодорожной станции чернорабочим. В 1920 году он окончил курсы землемеров в Белграде, а затем получил назначение в город Вршац.
К слову сказать, небольшая Югославия считала своим долгом принять русских граждан в изгнании. Поддержка во много определялась дружественным отношением короля Александра Карагеоргиевича и патриарха Варнавы (Росич), ранее обучавшихся в Российской империи. В середине 1920-х годов в Королевстве сербов, хорватов и словенцев проживали более сорока тысяч русских. Кроме того, какое-то количество эмигрантов, ввиду поступления на службу в армию и государственный аппарат, приняли югославское подданство.
...
Сам Николай Стахов проживал с родителями до поступления на казенный кошт в Сумской кадетский корпус, который окончил весной 18-го. В конце года корнет Стахов поступил добровольцем в Вооруженные Силы Юга России, возглавляемые Деникиным. Стахов заявил на допросе, что в боевых условиях ему было присвоено офицерское звание - подпоручик* в девятнадцать лет (на 2 года раньше, чем отцу, - В.К.). Под натиском Красной армии части Русской армии генерала Врангеля оставили Крым в ноябре 1920 года, а Стахов эвакуировался на корабле "Решид-Паша" из торгового порта Феодосии. Три месяца судно неприкаянным стояло на рейде в порту Константинополя (Турция), а затем русских воинов высадили на пустынный полуостров Галлиполи и содержали несколько лет в качестве интернированных.
Только через год «галлиполийского сидения» Николаю Стахову позволили убыть из военного лагеря к родственникам. В болгарском городе Берковица ему пришлось задержаться на длительный срок, зарабатывая чернорабочим и грузчиком на железной дороге. Только после положительного решения властей Болгарии он смог, наконец, в 1923 году воссоединиться с семьей.
Из провинциального Вршаца молодой человек вскоре перебрался в Белград, где занимался неквалифицированным трудом и обучался специальности типографского рабочего. Впоследствии стал самостоятельно работать наборщиком в разных типографиях страны по нарядам Союза печатников и даже стал членом влиятельного профсоюза «Графичар», исправно отчисляя десятую часть своего заработка.
В 1926 году его друг и одногодок Виктор Александрович Резвяков, обвенчался в Русской православной церкви в Белграде с Фредерикой Францевной Шварц. Об этом осталась запись в церковной книге: «свидетелями бракосочетания стали корнеты Николай Михайлович Стахов и Володимир Аркадиевич Шевелев». Правда, через два года брак распался. Виктор поступил рядовым в Иностранный легион, а после службы во благо Франции работал охранником в парижском кинотеатре, где при встрече бывшие сослуживцы по Русской армии и французскому Легиону выказывали ему знаки почтения.
В связи с вредными условиями труда и ухудшением состояния легких Николай Стахов в 1930 году устроился кочегаром, а затем помощником машиниста на землечерпалке в городе Сремская Митровица.
Через три года Стахов вернулся в лоно семьи и тихий Вршац, где по ходатайству отца его взяли счетоводом в службу тяги Югославской королевской железной дороги. Работу на государственном предприятии он потерял в связи с сокращением штата в начале 42-го. Вследствие наплыва беженцев правительство Недича массово увольняло русских, в том числе и перешедших в югославское гражданство. В условиях военного времени увольнению не смог помешать и профсоюз дорожников Королевства Югославии «Железначар», в котором много лет состоял Стахов.
Так сорокалетний эмигрант стал безработным в чужой стране во время оккупации Югославии немцами. Логика полномасштабной бойни толкала бывшего русского военнослужащего вновь кормиться военной службой.
До войны Николай Стахов состоял членом молодежных союзов «Наша крила» и «Ядранская стража» с патриотическим лозунгом «Чуваймо (сохраняй) наше Адриатическое море за Югославией». «Наши крылья» организовали в стране аэроклубы, где юноши изучали планеры и прыгали с парашютами. Оба союза издавали одноименные журналы на членские взносы в 10 динаров. В политических партиях Стахов не состоял, законов не нарушал, хотя как-то задерживался полицией Белграда, провел ночь в участке, отделавшись штрафом 60 динаров за нарушение общественного порядка в пьяном виде.
Все это время Стахов оставался неотъемлемой частицей большой колонии русских, которые имелись во всех городах Югославии, где они продолжали сохранять свои церковные и культурные традиции. Проживая в Вршаце, Николай Стахов стал членом Культурно-просветительского общества, которое ежемесячно собирало по 5 динаров на приобретение русской литературы и содержание библиотеки. Возглавлял его бывший генерал Н. Савищев.
В русской колонии  Вршаца председательствовал бывший полковник Русской императорской армии Саблин, командовавший в Первую мировую войну артиллерийским полком. Помимо зарплаты, формируемой из взносов, он получал еще 400 динаров от правительства Югославии за инвалидность.
Зимой 1941-42 гг. среди русской колонии Вршаца прошел слух о вербовке неким русским капитаном на немецкой службе Семеновым в полицейскую роту, которая собиралась на оккупированную территорию Советского Союза.
Тогда же безработный Николай отправился в Белград, где бывший сослуживец-железнодорожник Евгений Петрович Петров быстро оформил его вступление в «Союз русской молодежи». Впервые о существовании Союза Стахов узнал в конце тридцатых годов, но тогда не придал этому значения. Молодым он тяготился членством в церковной общине Вршаца, объединяющей людей преклонного возраста, а позже стал членом молодежной профашистской организации из сугубо прагматичных соображений. Намереваясь попасть на работу в Россию, Стахов обратился за протекцией к руководителю русской колонии А.П. Саблину, который лично знал М.А. Семенова по службе в императорской армии.
Спустя некоторое время в квартиру Стахова явился вербовщик Чухнов*, предложивший службу в немецкой вспомогательной полиции ХИПО (хильвсполицай). Безработный выехал в Белград на личную встречу с капитаном Семеновым с рекомендациями полковника Саблина от местной общины и инженера Петрова от Союза русской молодежи.
В период продолжительной службы в немецкой полиции его рота базировалась в г. Вальево в 80 км от Белграда, где личный состав после строевой и оружейной подготовки нес охранную и гарнизонную службу, выезжая в окрестные села для изъятия кукурузы и шерсти на нужды вермахта.
В июне 1943 года часть полицейских из числа русских эмигрантов, стремившихся попасть на оккупированную территорию СССР, была выделена Семеновым. После индивидуальной обработки и отбора сослуживцы Стахова по роте Игорь Тарасов, Юрий Марков, Алексей Павлодольский, Яков Прозоров, Лев Копыльченко, Борис Сивохин и Владимир Хмаро-Борщевский приняли заманчивое предложение вербовщика поучаствовать в «испытании нового вида взрывчатки» в советском тылу.
Спустя десять суток пребывания на вербовочном пункте в Белграде добровольцев обмундировали в новую форму вермахта, на левом рукаве которой красовалась эмблема флага с цветами русского триколора и буквами РОА. Затем капитан Семенов лично доставил группу по железной дороге на ст. Брайтенмаркт (Верхняя Силезия, Германия) в лагерь Зандберге «Песчаная гора» и оставался их воинским начальником и наставником до заброски в СССР.
Фильтрационно-проверочный лагерь РСХА находился в получасе ходьбы от небольшой железнодорожной станции. Возле леса стояло десять бараков, обнесенных колючей проволокой в один ряд. Стахов отметил три сотни бывших военнопленных-красноармейцев восточных национальностей, которые постоянно занимались строевой подготовкой. Все были одеты в немецкую форму с «мечетью» на эмблеме. Они же и охраняли лагерь. В бараках имелись мастерские по ремонту обуви, одежды, а также склады.
Русские волонтеры пробыли двое суток в особом лагере СС Зандберге, а затем эмигрантов (Соколов отметил уже 30 чел.) во главе с Семеновым вызвал к себе руководитель школы диверсантов - высокий немецкий офицер примерно 48 лет с типичным продолговатым лицом и зачесанными назад редкими светлыми волосами. Штурмбанфюрер СС Цинке обрисовал перспективу заброски «на пока не занятую вермахтом территорию Советской России» для проведения подрывной работы, то есть уничтожения заводов, мостов и других важных объектов врага. В случае согласия, все добровольцы пройдут подготовку в его специальной школе. Самые достойные первыми получат ответственные задания, за выполнение которых немецкое командование даст привилегии и высокие награды. Цинке сделал упор на том, что немцы дадут им такие познания, что уйти из Службы безопасности рейха будет невозможно.
В ускоренном режиме была вновь сформирована группа добровольцев. Майор Цинке распорядился о скором отъезде в лагерь «Вальд» (Лесной) на окраине города Бреслау, для того чтобы приступить к первому этапу обучения. Так в конце августа 1943 года Н.М. Стахов в числе других немецких полицейских в приемно-распределительном лагере СС Зандберге (нем. SS Sonderlager Sandberge) был завербован для диверсионной работы в тылу Советского Союза.
В результате отбора Семенов доставил в местечко Освитц 18 добровольцев из числа русских эмигрантов. К вышеперечисленной  восьмерке в «сборную» добавились Вальх, Мейер, Соколов, Ходолей и Шеховцев. Эта эмигрантская пятерка из полиции ХИПО догнала первую партию, не задерживаясь в Белграде.
В ходе многочисленных допросов о подготовке диверсантов всплыли фигуры других эмигрантов. Отдельно Стахов назвал Крылова, Скворцова и Челпанбаева в качестве покинувших курсантские ряды «Ульма» на заключительном этапе в начале 1944 года*. Работящий эмигрант Иванюк и 20-летний его сын были сразу направлены в качестве квартирмейстеров в село Печки для оборудования жилья и мест занятий в «Ваффеншулле», где присоединились к «ульмовцам» спустя три месяца.

...
Диверсанты располагали комплектом валенок, которые могли спасти их ноги, но они еще долго оставались лежать невостребованными в грузовых пакетах в заснеженном лесу. Как-то не задалось в «Цеппелине» прыгать в немецком комбинезоне, альпийских ботинках в придачу с русскими валенками.
С грехом пополам приземлился унтершарфюрер Стахов, жалуясь, как и все, на отбитые и помороженные ноги. Лучше всех получилось сгруппироваться перед ударом о землю у бывшего советского офицера Грищенко. Медленно пробираясь в глубоком снегу, пережив первую ужасную ночь, они встретили друг друга днем. Вдвоем оборудовали укрытие из ткани парашюта и попробовали искать остальных сослуживцев, сброшенные «грузовые сани» с необходимыми в зимней тайге одеждой и продуктами.
К вечеру следующего дня на импровизированную палатку вышел Андреев, который сообщил, что натолкнулся в лесу на тело погибшего командира группы.
Оставшихся в живых парашютистов быстро настиг голод. От безысходности они ели трупное мясо погибших товарищей. Первым в этом признался бывший чувашский колхозник Андреев. Будучи в отчаянном положении, он употребил часть трупа командира в пищу. Факты каннибализма были позднее задокументированы смершевцами в ходе расследования.
Для облегчения розысков и удобства передвижения по снегу ульмовцы сделали из коры старых пней подобие снегоступов. Расширяя радиус поиска, обнаружили радиостанцию и рядом в нескольких метрах от нее труп застрелившегося Гареева, который также был впоследствии употреблен ими в пищу.
Найденного, но обмороженного и неподвижного второго радиста Кинеева относительно «здоровая» троица отселила в отдельную палатку из парашюта. В отсутствие медицинских препаратов и квалифицированной помощи у него развилась гангрена нижних конечностей. Гниение и отмирание плоти сопровождалось сильными болями, страданиями и громкими стонами. Тогда укрытие Кинеева перенесли на расстояние, чтобы не слышать жалоб умирающего и неприятного запаха.
Спустя месяц (17.03.1944) пуля сердобольного сослуживца Андреева оборвала затянувшиеся мучения Кинеева. Труп застреленного товарища пошел на поддержание сил живых с учетом рационального расходования продуктов. Костные останки бывшего сослуживца зарыли в землю тут же у отдельного шалаша, и позже они были изъяты в ходе следствия.
Стахов, Грищенко и Андреев несколько раз меняли места стоянок с целью расширения зоны охвата территории розыска сброшенных грузов, так как после перенесенных обморожений ног диверсанты не могли далеко уходить от оборудованного лагеря. Дело в том, что место приземления было абсолютно глухим и нехоженым, без охотничьих и даже звериных троп.
....
Так получилось, что для выезда на место преступления кировский следователь взял арестованного Грищенко в качестве «проводника-показчика» стоянок диверсантов и схронов оружия. Однако тот не смог показать все тайники, хотя бы потому, что не обладал полной информацией об их закладке.

Подробные описания Стахова - как найти в лесу зарытые им боеприпасы и взрывчатку - мало кому могли помочь в тайге, где одно дерево похоже на другое. Потом всех арестованных увезли в Свердловск, а на месте вновь пытались организовать поиски вещественных доказательств силами местных активистов.
....
Общее задание от заместителя начальника школы Семенова за два дня до вылета получил старший группы гауптшарфюрер И.Н.Тарасов, а 17 февраля он расписался в принятии письменного задания непосредственно в аэропорту Риги от немца Грайфе. Оберфельдфебель Тарасов погиб в первую ночь высадки, не успев увидеть своих подчиненных на земле. Бесполезными с точки зрения выпытывания и уяснения целей немецкого командования оказались рядовые «цеппелиновцы» Андреев и Грищенко.

Возможно, что мы никогда так бы и не узнали конкретных целей диверсантов, место высадки, если бы командир Северной группы Тарасов доверительно не поделился заданием немецкого командования со своим другом накануне вылета. Тарасов и Стахов близко сошлись во время подготовки и даже получили «братские» прозвища Змей-1 и Змей-2**.
...
Итак, период с 18 февраля до 5 июня выжившие диверсанты провели в лесу, занимались поисками оружия, обмундирования и продовольствия в составе транспортных контейнеров, сброшенных с самолета. Поиски были затруднены, так как Стахов и Андреев обморозили ноги и не могли ходить, а временно обезноженный Стахов продолжительное время отлеживался в палатке.
Диверсантов РСХА долго натаскивали различным приемам выживания и нападения на земле, но «ульмовцы» не имели опыта ночной выброски и добычи пропитания в зимней тайге. Имея стрелковое и охотничье оружие, они не смогли охотиться на лесных животных. Члены Северной группы  оказались в положении первопроходцев малоосвоенной территории.
Во время поисков продуктов и решения проблемы питания заброшенными агентами решался основной вопрос. Нет, не выбора цели для диверсии и способов подрыва важных тыловых объектов. Главный вопрос состоял в том, как уцелеть в этой, в общем-то, проигранной фашистами войне.

Эмигрант Стахов убеждал советских «друзей» дождаться окончания войны в лесу. После окончания военных действий он намеревался перейти границу СССР и Югославии и вернуться к родителям в город Вршац, где проживали его сестры и племянники. До окончания войны этот вариант грозил ему немецким концлагерем.

Бывшие военнослужащие Красной армии, военнопленные и агенты немецкой разведки Андреев и Грищенко также склонялись к варианту пересидеть заключительный этап войны в лесу. В мирное время они надеялись затеряться на просторах России, и в конце концов добраться до дома. Благо, что необходимые документы и советские денежные знаки были при них.
Однако все планы «железной рукой» корректировал голод и всякое отсутствие перспективы самостоятельно прокормиться в тайге. Тянуло к жилью и людям. Заброшенных людей неотступно преследовали воспоминания о свежеиспеченном хлебе с куском натурального мяса, неповторимый вкус куриного яйца и коровьего молока. Ежедневные воспоминания об обычных деревенских продуктах «отравляли» сознание.

...
Не подозревая сами того, Стахов, Грищенко и Андреев пересекли административную границу Молотовской и Кировской областей. Сегодня нам уже не важно, кто именно первым встретил трех диверсантов, и насколько случайно произошло их задержание. Плохо верится в то, что прокурор и секретарь райкома партии выезжали для проверки дезертиров в направлении села Кай. Ясно одно, что факт заброски немецко-фашистских парашютистов в Приуралье за пару тысяч километров от линии фронта по достоинству оценили только спецслужбы.
Начальник Кировского Управления НКГБ СССР полковник госбезопасности Л.И.Кожевников уже через сутки доложил по каналу защищенной высокочастотной связи заместителю Наркома госбезопасности Кобулову следующее:

В течение июня 1944 года Управлением НКГБ арестовано за шпионаж 4 человека, из них трое немецких диверсантов-парашютистов:
- Стахов Николай Михайлович, 1904 (прав. 1901, - В.К.) г.р., уроженец Одессы, югославский поданный;
- Андреев Петр Андреевич, 1920 г.р., уроженец Чувашской АССР, гр-н СССР;
- Грищенко Николай Кириллович, 1914 г.р., ур. Воронежской обл., гр-н СССР.
Перечисленные лица в конце 1943 года в местечке Освитц, вблизи города Бреславль (Германия), окончили специальную разведывательную школу диверсантов-парашютистов. По окончанию школы, получив задание по проведению диверсионной работы в тылу Советского Союза, будучи вооруженными и снабженными взрывчатыми веществами, фиктивными документами, продовольствием и другими средствами… в ночь с 17 на 18 февраля 1944 года немецкой разведкой с Рижского аэродрома были доставлены на самолете и сброшены в тайгу на границу Коми-Пермяцкого округа Молотовской области и Бисеровского района Кировской области.
В задачу группы входило: осуществление диверсионных актов на железных дорогах, заводах, электростанциях и сбор сведений разведывательного характера.
6 июня 1944 года Управлением НКГБ совместно с УНКВД диверсанты Стахов, Андреев и Грищенко были задержаны. При осмотре местности дислоцирования диверсантов были обнаружены и изъяты: приемо-передаточная рация с позывными, поддельные документы на имя участников группы, вооружение и ящик с боеприпасами, взрывчатые вещества, деньги советскими знаками.
Все арестованные на допросах признались о своей предательской деятельности против Советского Союза.
Дело для дальнейшего следствия передано Отделу контрразведки «Смерш» НКО Уральского военного округа*.
...
По данным задержанного диверсанта Стахова, Северная группа парашютистов под руководством И.Н. Тарасова имела задание приземлиться в безлюдном «квадрате № 80 на территории Свердловской области северо-восточнее г. Кизела». Немецкий агент уловил и запомнил единственную географическую привязку места высадки его группы: северо-восточнее города Кизел (590 сев. ш., 580 вост. д.), расположенного на границе Молотовской и Свердловской областей.

О том, что парашютисты были сброшены на триста километров ранее обусловленного места, командир транспортного «Юнкерса», возможно, так никогда и не узнал. Вероятно, он просчитался в условиях зимней ночи и встречного ветра. Не ислюченно, что самолету не хватило топлива, и немецкий ас испугался «точки невозврата», не дотянув даже до Кудымкара и пермского меридиана (560 вост. д.) с мощной и заметной Камой.
...
В декабре 1944 года обвинительное заключение в отношении Стахова Н.М. в преступлениях, предусмотренных статьями 58-6 и 58-11 УК РСФСР, Грищенко Н.К. и Андреева П.А. в преступлениях, предусмотренных ст. 58-1 «б» и 58-11 УК РСФСР, было утверждено руководством отдела контрразведки Смерш и военным прокурором Уральского военного округа. По материалам дела все обвиняемые признали себя виновными.
Материалы уголовного расследования были направлены в Особое совещание при НКВД СССР, но перед этим они попали на стол руководства ГУКР «Смерш» Наркомата обороны СССР. В феврале 45-го война еще продолжалась, и заместитель начальника Главного управления контрразведки генерал-лейтенант Бабич поддержал высшую меру наказания.
В июне 1945 года Военный прокурор Красной армии, рассмотрев материалы дела в порядке прокурорского надзора, отметил, что обвиняемые полностью изобличены в преступной деятельности, однако их действия квалифицированы неверно. Обвиняемые являлись военнослужащими и агентами развед-диверсионных органов Германии, а не участниками контрреволюционной организации, поэтому не подлежали обвинению в преступлении по ст. 58-11 Уголовного кодекса. Поэтому генерал-лейтенант юстиции Носов В.И. по праву занимаемой должности скорректировал обвинение: Стахову Н.М. – 15, Андрееву П.А. – 10, Грищенко Н.К. – 8 лет с конфискацией изъятых денежных средств и имущества заброшенных в советский тыл диверсантов.
7 июля 1945 года Особое совещание при НКВД СССР рассмотрело уголовное дело и постановило заключить обвиняемых к указанным срокам наказания в исправительно-трудовых лагерях.
Как сложилась судьба выживших в тайге диверсантов?
Получивший 15 лет строгого режима Н.М.Стахов из внутренней тюрьмы Свердловского управления НКВД был этапирован в город Ивдель (60° сев. ш. и 60° вост. д.), привлекавший столь серьезное внимание гитлеровской  разведки.
За месяц до капитуляции германской военной машины и распада Третьего рейха он был доставлен на станцию Выя и помещен в старинную Нижнетуринскую тюрьму. Именно в этих краях он смог воочию увидеть высоковольтные линии электропередачи Чусовой–Нижняя Тура–Нижний Тагил, которую его послали взрывать немецкие командиры из «Цеппелина». После бегства из страны в 1920 году через четверть века ему все же довелось увидеть Россию: уральские горы и равнины, заводы и города, куда он был заброшен врагами его Родины для того, чтобы принести разрушения и бедствия своему многострадальному народу.
         В особый лагерь МВД СССР «Ивдельлаг» он поступил в августе 45-го. Как и все осужденные, после тяжелой войны Стахов привлекался к работам. Записи в личном деле заключенного свидетельствует о том, что в 1947 году он работал машинистом паровой машины, используя опыт самостоятельной работы на землечерпалке в период проживания в Сербии. В разделе «поощрения» отмечено, что за ударную работу приказом начальника лагеря Стахову в два приема сократили срок наказания на 40 суток в начале 48-го. Затем в деле скрупулезно зафиксированы многочисленные обращения к лагерному врачу, который диагностировал абсцесс правого легкого 4-й категории, признание Стахова инвалидом, а также прохождение стационарного лечения по заболеваниям дистрофия и пеллагра.
8 марта 1950 года начальник 7-го лагерного пункта с должностными лицами составили акт о смерти находившегося на излечении в стационаре с начала месяца заключенного Стахова. Лагерный врач Л.Б. Гурфель вписал причину смерти - «мочекровие и уремия». На второй день два заключенных под присмотром надзирателя захоронили его тело и прикрепили дощечку:
Стахов Николай Михайлович 1901 г. р. з/к № 90907 Б-48
Как зафиксировано в ходе нескольких личных обысков, у Стахова не осталось никаких вещей и ценностей, кроме отцовского золотого крестика.
На теле Стахова была наколка шеврона Добровольческой дивизии СС «Принц Евгений»

7-я доброво́льческая горнопехотная диви́зия СС «Принц Евгений»
— соединение войск СС, сформированное в октябре 1942 года преимущественно из фольксдойче (этнических немцев) оккупированного сербского Баната. Впоследствии комплектовалось также немцами из Независимого государства Хорватии, Королевства Венгрии и Королевства Румынии. Названа в честь принца Евгения Савойского, военачальника Габсбургской монархии, который участвовал в освобождении Баната и Белграда от турецких оккупантов в ходе австро-турецкой войны 1716—1718 годов. Была одной из самых боеспособных немецких дивизий на югославском театре военных действий.
Дивизия участвовала в боях против югославских партизанских частей на территории оккупированной немцами Сербии, в марионеточной Хорватии и Черногории. Дивизия действовала с крайней жестокостью по отношению к гражданскому населению, совершив многочисленные военные преступления. Её остатки капитулировали в Словении 10 мая 1945 года.
...
В 1950 году доктор Гурфель фиксирует фиктивную смерть Николая Стахова и немецкий диверсант, подданный Югославии, Николай Стахов оказывается на свободе. Через несколько месяцем доктора Гурфеля ликвидируют при помощи яда, подсыпанного в мясное блюдо "биточки" столовой Ивдельлага.
Беглец Николай Стахов пробирается по тайге в обозначенному месту Северного Урала, где, в таёжной избушке его ждёт большой продуктовый запас, запас одежды, оружие для охоты, радиостанция с инструкциями и позывными. Благополучно добравшись в таёжную избу в верховьях Лозьвы, в 20 километрах от вершины 1079 главного уральского хребта, Стахов залегает на дно, периодически выходя на связь с ожиданием приказа о дальнейших действий.

Примечания: Информацию по Стахову Н.М.предоставила Почемучка (исследователь темы перевала Дятлова). Материалы публиковались с этого поста и далее
http://russia-paranormal.org/index.php? … 7#msg91687

Отредактировано Зайцев (2023-02-13 17:47:15)

В июне 1943 года немецкая разведывательная организация «Цеппелин» забросила на территорию Кожвинского района Коми АССР двенадцать парашютистов. Десант состоял из советских военнопленных, захваченных немцами в начале войны. Но через двое суток десантники застрелили командира группы, бывшего колчаковского офицера Николаева, и сдались случайно рыбачившему у речки Вой-Вож счетоводу молочно-товарной фермы «Развилки» совхоза «Кедровый Шор». Пожилой рыболов привел их к местным чекистам.Этот рядовой эпизод Великой войны в небогатой событиями военной истории Коми Республики подавался на страницах газет и журналов в восторженно-героической тональности. В Москве была издана документальная повесть Александра Рекемчука «Б7-Б7 выходит из игры». На театральных подмостках ставилась пьеса Геннадия Юшкова «Право на жизнь».В этих произведениях целью высадки десанта названа необходимость взорвать железнодорожный мост через Печору. «Но врагу так и не удалось ни на минуту прервать напряженный пульс Северо-Печорской железнодорожной магистрали, этой жизненно важной артерии. Рухнули не мосты, а коварные планы гитлеровцев…»
Выброска была произведена 6 июня 1943 г. около 02.00 по берлинскому времени. В это время года в этих местах стоит полярный день, поэтому самолетам не удалось подойти к точке сброса незамеченными. В тот же день в УНКВД Коми АССР поступила срочная телеграмма из поселка Канин: «Сегодня в 3 часа ночи недалеко от Кожвы на высоте 150–200 метров с севера на юго-восток пролетели без опознавательных знаков два самолета типа „Дуглас“. ТО есть получается, что самолеты пролетели с северо-востока, со стороны Карского моря?!!
Выброска прошла с размахом. Помимо десантников, на парашютах было сброшено 22 грузовых контейнера! В последних находился целый арсенал: 12 пистолетов-автоматов, столько же «парабеллумов», 48 наганов, пять пистолетов, ручной пулемет, ротный миномет, 10 тыс. патронов, около 300 кг взрывчатки в шашках, подрывные батареи, бикфордов шнур, запалы, капсюли, гранаты разных систем, мины противопехотные и магнитные. Кроме того, там были: радиостанция с динамо-машиной, ракетницы, бинокли, саперные лопатки, фонари, топоры, пилы, валенки, унты, полушубки, плащ-палатки, аптечка с хирургическими инструментами и даже накомарники. Запас продовольствия был рассчитан на месяц. Диверсантов снабдили картами с подробными данными о железнодорожных мостах и лагерных пунктах, чистыми бланками различных удостоверений, гербовыми печатями органов НКВД и армейских частей, различными безупречно изготовленными документами на вымышленные фамилии, а также деньгами и продуктовыми карточками.
Все двадцать парашютистов благополучно приземлились, однако при этом разделились на две группы, оказавшиеся на большом расстоянии друг от друга. Одна группа осталась на месте, а другая двинулась на Северный Урал!!!
Один из шпионов по заранее оговоренному условному сигналу застрелил командира группы Николаева. После этого Доронин и радист группы Одинцов, которые, как и все остальные диверсанты, были одеты в форму войск НКВД, отправились на поиски представителей власти, которым они хотели сдаться. На таежной ферме НКВД «Развилка» они убедились, что о высадившемся десанте никто из охранников лагеря даже не подозревал. Вот что потом рассказала следователям медсестра М. Андриенко, находившаяся в тот день на ферме: «Дежурный по лагерю стрелок Сухинин спал, винтовка стояла рядом, дверь дежурки была открыта. Десантники разбудили дежурного. Сухинин принял их за начальство и стал оправдываться. Позвонить по телефону о прибывших начальнику лагеря он тоже не решился. Они позвонили Лазареву сами. Лазарев, конечно, тоже спал…»
Вскоре спешно собранное из стрелков ВОХРа подразделение во главе с политруком В. П. Лазаревым двинулось в тайгу. При подходе к условленному месту командир направил одного бойца в разведку. Его и заметил дозорный десантников, выстрелив из автомата в воздух. Это был условный сигнал для остальных — выходить из леса без оружия. Доронин еще на ферме предупредил об этом охранников. Но то ли не разобравшись, то ли со страху, один из вохровцев стал стрелять на поражение и уложил двух человек.
После этого сотрудники НКВД приступили к дележу добычи совершенно. Они мигом растащили личные вещи, вооружение и снаряжение диверсантов, в том числе сало, шоколад, спирт и ром. После этого оперативники отправились обратно на ферму и стали отмечать «победу» над диверсантами, устроив многодневную пьянку. Вскоре к застолью присоединились прибывшие из Сыктывкара высокие чины республиканского УНКГБ. На скорую руку были составлены рапорты об «операции по ликвидации десанта», о перестрелке и героическом преследовании диверсантов по тайге.
Поскольку высадка десанта в такой глуши была сенсацией, вскоре прибыла комиссия, которой было поручено исследовать все обстоятельства его «ликвидации». Из всего обширного имущества группы комиссия сумела найти лишь пару-тройку банок из-под лимонной кислоты и два носовых платка. Тогда же стало известно и о многодневной пьянке. Десант привел в замешательство местное начальство. Кожвинский район Республики Коми был объявлен на положении повышенной боевой готовности, а охрана всех местных лагерей ГУЛАГа переведена на военное положение.
Но вопрос в том, что никто из начальства даже не поинтересовался судьбой второй группы диверсантов! Видимо решили поберечь погоны! И судьба этой группы до сих пор неизвестна!
Малоизвестным является другой факт. Десантом группы Николаева немцы не ограничились. В конце 1943 г. в районе Сыктывкара был выброшен второй десант числом уже 40 человек, которые также все имели экипировку войск НКВД. И его судьба осталась неизвестной! По имеющимся на сей день данным, эта группа выходила на радиосвязь с немцами в течении нескольких месяцев, но в то же время нет никаких данных и о том, что ее высадка была обнаружена советской стороной и что кого-то из диверсантов задержали.